Анна Старобинец - Линия матери

Маша потянулась к зайцу, но консульша почему-то пришла в неистовство.

— Нельзя! — она сунула зайца в ящик стола и хлопнула им так, что девочка вздрогнула и застыла за загородкой. — Нельзя ничего здесь трогать!

Лицо девочки сморщилось, нижняя губа задрожала, и через несколько секунд безмолвного детского ужаса она зашлась в плаче.

— Игрушка — для тех, кто пришел с детьми! У вас нет детей!

— Что вы за человек? — Маша повернулась к рыдающему ребенку и попробовала состроить смешную рожицу.

— Вы не можете брать игрушку! И нечего туда все время смотреть!

— Наш-ки-ни… — проскулила девочка; лицо ее блестело от слез и соплей. — Наш-ки-ни-наш-ки-ни-наш-ки-ни…

— Не смотрите туда, куда вас не касается! — продолжала бесноваться консульша.

— Ло йивке ха-йелед од, — тихо сказала Маша. — Ло яэ ле елед ливкот.

Консульша застыла с полуоткрытым ртом, только ее цыганские серьги покачивались из стороны в сторону. Девочка перестала плакать и смотрела на Машу огромными, влажными глазами. Они были похожи на глаза консульши формой и цвеьом, но в них не было злобы. Только печальное недоумение.

— Что это за странный иврит, на которого вы говорите? — впервые за все собеседование в голосе консульши прозвучал неподдельный интерес.

— Почему странный?

— Потому что странный, госпожа. Устаревший. Вас кто-то, наверное, обманул. У нас так не говорят.

— Меня научил нескольким фразам мой дедушка. По линии матери.

— Госпожа… Вы хотя бы сами понимаете смысл того, что сказали здесь на иврите?

— Мне кажется, я сказала: «Ребенок не должен плакать».

— Ла-ла-ла-ла-ла! — крикнула девочка из-за загородки и засмеялась.

— Так. Госпожа, — консульша нахмурила нарисованные брови. — Я скажу вам честно. Я хотела отказать вам в визе на ПМЖ. Потому что у вас нет никаких документов, подтверждающих еврейство и вы ведете себя вызывающе. Вы должны здесь очень хорошо понимать. Я вообще не поверила в этого вашего дедушку по материнской линии, пока вы не заговорили на этом вашем странном иврите. Поэтому мы сделаем так. Вы соберете недостающие документы. Во-первых, повторное свидетельство о рождении матери. Во-вторых, документы на деда, все, что удастся найти и получить через загс или архивы: выписка из домовой книги — это будет самое простое, документ о том, что был репрессирован, партбилет и выписка из партийного дела, если состоял в партии…

— Не состоял.

— Свидетельство о рождении, о смерти, о браке с бабушкой. Все, что найдете. После этого вы снова запишетесь на прием в консульство.

— Если я найду документы, в следующий раз я получу… — она напряглась, вспоминая нужные слова на иврите — хотелось впечатлить консульшу еще больше, — …цдака лашув?

— Получите что?

— Ну… цдака лашув. Право на возвращение.

— Боже мой, «цдака лашув», ну и слова вы берете… очень странный иврит. Но мне даже нравится. Так что — да, госпожа Йомдина. Если вы принесете недостающие документы, вы получите право на возвращение. Только это называется «зхуг а-швуг».

— Кто последний в шестой кабинет?

Двое стариков, сидевших, ссутулившись, под дверью в шестой кабинет, оки-нули Машу мутным взглядом больных помойных птиц и ничего не ответили.

— В архив кто последний? — Маша повысила голос: вдруг плохо слышат.

— Нет туда никого, — нехотя отозвалась тетка с банкетки напротив. — Мы в пятый. — Она потеребила за локоть толстого подростка, уткнувшегося в мобильный. — Опять сидишь в телефоне? Глаза сломаешь.

— Угу, — не отрываясь от экрана отозвался тот.

Маша осторожно постучала в дверь шестого.

— Ждите! — капризно отозвались изнутри и громко звякнули чашкой о блюдце.

— Смотреть, что ли, больше не на что? — продолжила тетка педагогическую работу.

Подросток на секунду оторвался от телефона, оглядел помещение загса, скользнул рассеянным взглядом по тетке, по Маше и старикам и снова уткнулся в гаджег:

— Здесь смотреть не на что.

— А где же вашему величеству есть на что смотреть?

— На Красном море, — буркнул подросток. — Там коралловые рифы.

— А это ты папаше своему спасибо скажи, что мы сейчас не на Красном море, а здесь торчим, понял?

— Почему же папаше? Тебе спасибо. Это ж ты захотела, чтобы я фамилию менял. Могли бы со старой фамилией по старому загранпаспорту поехать.

— А-а-а, я, значит, захотела? — окрысилась тетка. — То есть ты бы спокойно фамилию его козлиную продолжил носить, и плевать тебе, как он со мной поступил?!