Алекс Тарн - В поисках утраченного героя

— Жаклин! Жаклин! Где Жаклин?! Хочу Жаклин!!!

Собаки вдруг разом смолкли и отступили. Вот он, волшебный пароль!

— Жаклин! — продолжала кричать я. — Жаклин!

Но меня уже услышали. Из-за угла дома, заливаясь тоненьким лаем, пулей вынеслась скандальная болонка. А за нею, как океанский лайнер за портовым катерком, чинно следовала собачница Шломин собственной персоной.

— Боже, деточка, — басом изрекла она, подойдя к калитке. — Да на вас лица нет. Вы что — заблудились? Из Гинот — через вади? Да еще и без воды! В такую погоду?! Боже… Пойдемте, я вас напою.

Звякнула щеколда, и я ступила внутрь, стараясь дышать ртом из-за острого запаха псины. Собачья армия, тут же потеряв ко мне всякий интерес, разбежалась по двору. Лишь голубые глаза коварного капитана Сильвера продолжали отслеживать каждое мое движение.

— Смотрите под ноги, деточка, — не оглядываясь, предупредила Шломин. — Вообще-то они делают свои дела у забора, но есть несколько новичков… Самоутверждаются, так сказать.

Мне стало смешно — вспомнился обелиск заурожайников. Дом собачницы стоял на невысоком фундаменте. По периметру цоколя шли редкие подвальные отдушины, наглухо закупоренные мутными стеклоблоками. Дверь в прихожую и гостиную была распахнута настежь; четвероногие друзья свободно разгуливали повсюду. Человеческое жилье в этом смысле представляло собой прямое продолжение собачьего двора.

— Садитесь, деточка, — хозяйка кивнула на диван. — Я сейчас налью вам воды.

Я села, гадая, можно ли вообще привыкнуть к столь сильной собачьей вони, — она подавляла здесь все прочие запахи, как асфальтовый каток — зазевавшихся букашек. Неудивительно, что все отсюда сбежали… Вернулась Шломин с двумя запотевшими стаканами; один сунула мне, второй поставила на столик.

— Выпейте оба, дорогая моя. Не торопясь, маленькими глоточками, — сказала она, усаживаясь в кресло.

Жаклин немедленно улеглась на коленях у хозяйки — видно было, что болонка рассматривает это место одновременно как будуар, пьедестал и командный пункт. Лишь с первыми глотками я поняла, насколько хотела пить. Даже дышать стало легче — благотворная вода примиряла со всем, даже с вонью. Шломин, милостиво кивая, наблюдала за моим возрождением.

— А я знаю, кто вы, — вдруг объявила она. — Видела вас с Борисом Шохатом. Вы его подруга. Так?

— Так, — согласилась я. — Меня зовут…

— Лина! — торжествующе воскликнула Шломин и заговорщицки прищурилась. — Как видите, мне и это известно… Не удивляйтесь, деточка: этот Бенда… он все про всех знает. Такой сплетник — Боже упаси! И давно вы с Борисом знакомы?

Глаза хозяйки искрились от любопытства. Видимо, отшельническая жизнь приучила ее дорого ценить каждую возможность сунуть нос в чужие дела. Прежде чем ответить, я с наслаждением прикончила второй стакан.

— Недавно. Мы познакомились на почве поисков Арье Йосефа. Вы ведь знали такого?

— А как же, — закивала она. — Но почему вы говорите об Арье в прошедшем времени? Что, уже нашли тело?

— Пока нет, — я вздохнула и поставила стакан на столик. — Вы не могли бы рассказать о нем хоть немного? Вдруг это поможет в наших поисках…

Шломин задумчиво почесала за ухом свою фаворитку. Болонка заурчала и закатила глаза.

— Рассказать?.. — собачница пожала плечами. — Честно говоря, и рассказывать-то особо нечего. Он ведь двух слов не мог связать на иврите. Как, собственно, и на английском. А по-русски говорить вообще не желал.

— А вы понимаете по-русски? — удивилась я.

— Что вы, деточка, откуда? — Шломин округлила глаза. — Но я была бы не прочь научиться…

— Как же вы общались?

Хозяйка рассмеялась.

— А никак! Непроницаемый языковой барьер. Потому-то я и говорю, что рассказывать нечего… — она наклонилась вперед и прошептала, словно по секрету от болонки. — Мой сын Ави вбил себе в голову, что между мной и Арье Йосефом было что-то… ну, вы понимаете… Полнейшая чушь! Полнейшая! Хотя мужчина он очень видный, вполне пригодный к… — ну, вы понимаете… Только как это возможно при такой пропасти в общении? Любой флирт, деточка, начинается с разговора, пусть даже совсем пустякового… — ну, вы понимаете. А тут — ноль, ничего, полная немота!

Шломин с сожалением цокнула языком.

— Зачем же он тогда приходил? — спросила я.

Она снова пожала плечами.

— По-моему, пообщаться с собаками. Собаки его понимали без слов. Очень любили… — Шломин вздохнула. — Ну, а еще он помогал. По хозяйству — это починить, тут прибить, там подкрасить. Мастер на все руки. И всё бесплатно. Я как-то пробовала сунуть деньги — не взял, обиделся. Больше не пыталась. Все мне тут наладил — кормушки, сарайчики, электричество… протечки все устранил. И ведь главное — просить ни о чем не надо — всё сам видит. Я ему и ключ от подвала дала — там мужнины инструменты остались. Сам придет, сам достанет, сам сделает… и уйдет, даже не покажет. Такой удивительный человек… так жалко его…