Алёна Жукова - К чему снились яблоки Марине

Рядом на тумбочке журнал «Знамя», а в нем все то, что Андрюшка тогда фотографировал, перепечатывал. За что так несправедливо с ним и с нею судьба обошлась? А может, оно и к лучшему. Борис – муж хороший и человек деловой. Скоро уедут они далеко. Будут жить в Канаде. Детей вырастят в нормальной стране. Что же так неспокойно на сердце сегодня? Если бы они вдруг с Андреем встретились, неужели бы все началось сначала? Наверное, нет. Все проходит… Или не все?

Бешеная была после него, все не то и не так. Борька самый терпеливый оказался. Хоть и не доктор, а точно, любил, как лечил, настойчиво и упорно, по капле в день. Сутками не отходил и никого не подпускал, и так до самого излечения, пока в ней не забилась новая жизнь и не шарахнуло по ушам свадебным маршем.

Она потянулась, перевернулась на спину, а потом опять скрутилась клубочком. Хорошо ей, уютно. У Бори даже во сне брови сдвинуты. Тяжело идет их новое дело, постоянно нервничает. Везде бандиты и бюрократы, всем плати. А все для нас. Ничего ему не надо, только процесс игры и поиска. Правда, становится все азартнее и прижимистее. Саньке велосипед какой-то навороченный не купил, тот расстроился, сказал, что папа жмот. У мальчишек должен быть перед глазами положительный образ отца, а Боря все реже дома бывает. Она, конечно, старается правильно их воспитывать, но без него тяжело. Ничего, вот уедем, новая жизнь начнется.

Надо постараться опять заснуть. Дождь, что ли, на улице? В окне небо темное, тяжелое. Соседнюю многоэтажку туманом размыло, сквозь который несколько желтых пятен светится. Господи, это в такую рань кто-то уже встал, наверное, завтракает, на работу собирается. А ей уже никуда не надо спешить. Хорошо, только внутренний будильник всегда на семь.

Последнее время просто с ума сходила на работе. Что ни день – потрясения, то газету закрывают, то перепродают, а после дефолта вообще кисло стало. Хорошо, Борька их деньги вовремя из страны увел на будущее место жительства. Через неделю она уже будет просыпаться в другом доме, под другим небом. Как оно там будет? Закрыла глаза и постаралась представить их дом за океаном, который еще не видела, но Боря плохого не купит. Фотографии впечатляли, особенно большие елки вокруг и трогательная березка на бекярде, по-нашему, заднем дворике. Еще он говорил, что где-то поблизости парк, в котором целая аллея яблонь, но яблоки никто не срывает, они падают в траву, и только иногда под деревьями можно увидеть одинокую фигуру пожилой женщины, собирающей паданки. Наверняка из наших, утверждает Боря. Какая-нибудь воронежская старушка не может перенести, что добро пропадает, вот и собирает на вареньице для внучат. Они, конечно, жрать не будут, как и все, что им приготовит бабуля, поскольку дети в той стране очень быстро привыкают к местному фастфуду, и Боря уже сейчас предупреждает, чтобы я с первого дня взяла этот процесс под контроль. Возьму, куда денусь, то есть из кухни буквально не выйду. Ну и ладно, пора осваивать профессию домохозяйки. К черту газету, планерки, скандалы, расследования. И небезопасно становится. Жизнь дороже. Страшно в подъезд собственного дома зайти. Время пришло всерьез детьми заняться. Ради них и едем. А может, там еще девочку родить и назвать ее как-нибудь странно-иностранно, вроде Ребекки. Нет, ужас, какой, почти как Дебора! Лучше уж Джесика или Мэгги. Ладно, там разберемся…

Веселая, кудрявая девчонка побежала по яблочной аллее, прыгнула под дерево, упала в траву, и вдруг громадные, тяжелые яблоки посыпались на голову маленькой дочки.

– Даша-а-а!.. Родная-я!.. Осторожно!.. А-а-а!….

Она с криком подскочила в кровати и поняла, что это сон. Дашка сопела рядом. Опять приползла ночью из своей комнаты к маме под одеяло. Хорошо, что не испугала ее и не разбудила криком своим. Мальчишки, надеюсь, тоже не слышали, их спальни этажом выше. Внутри дома тишина, а снаружи дождик журчит по водостоку, барабанит по крыше. На елке за окном белка прячется, скоро вылезет и на окно прыгнет за орешком. Дарья ее подкармливает и зовет Кирой. Английское squirrel ей удается плохо, как и маме, и поэтому по обоюдному соглашению белка превратилась в Киру. У дочки непонятно откуда появилось грассирующее Р, и она, как камешек, перекатывает его во рту. Давно перестала этот камешек катать на папином имени. Боря приезжает теперь три, может, четыре раза в год, Даша успевает забыть его капитально, и не только она. Собственные тело и душа тоже уже не откликаются на короткие появления мужа. Когда на курортах соединяются, Борис с трудом входит в роль семьянина. И если заботливого папу еще удается сыграть, то истосковавшегося мужа все реже и реже. А ей все тяжелее изображать верную жену. Последний год вообще многое перевернул. И, что самое ужасное, ни он, ни она не задают друг другу вопросов. Каждый допускает наличие третьего, совсем не лишнего, в их сложившейся ситуации. Вчера Боря позвонил в тот момент, когда не могла не то что говорить, но и дышать. С трудом совладала с голосом, который срывался на стон, когда в развороченной постели ее тело, как глину, разминал новый любовник.