Владимир Гурвич - Гарем

— Есть, — произнес Смуров. — Мне тоже нравится тишина. Но еще больше нравится, что мы идем с тобой тут вдвоем, и это рождает во мне удивительно приятное чувство.

— Мне тоже очень хорошо. И вообще, это замечательная поездка. Как здорово, что мы выбрались из Москвы.

— Я поймал себя на мысли, что там, в Москве, хотя нам и никто не мешает быть вдвоем, мы все же не совсем вдвоем. Слишком много повсюду города, он лезет из всех щелей. А здесь города совсем немного, он не мешает ощущать нам единение.

— В самом деле, ты в чем-то прав. Там мы постоянно думаем о делах, которые мы отложили ради встрече. Даже когда занимаемся любовью.

— Ты думаешь о делах, когда занимаешься со мной сексом? — удивился Смуров. Он даже ощутил некоторую обиду.

— Иногда, в начале. Ты обиделся?

— Чуть-чуть, — не стал скрывать он. — Мне казалось, что ты ни о чем не думаешь.

— А я и не думаю, хотя бы потому, что не могу думать. Ты что-то делаешь со мной такое, что я забываю обо всем. Это лишь впервые мгновения у меня могут появляться такие мысли. Когда я была молодая, я во время секса очень часто видела неописуемые по красоте картины. Потом это ушло, а вот с тобой снова вернулось.

Теперь Смуров ощутил гордость. Он и не представлял, что Надя переживает такие ощущения.

— Жаль, что я не вижу никаких картин.

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты их тоже видел.

— Увы, мужчинам это не дано переживать. У нас все как-то проще, если не примитивней. Мне всегда казалось, что женщины в сексе достигают несравненно больших глубин, чем мужчины. У нас все поверхностно, а вы словно куда-то, то ли проваливаетесь, то ли улетаете.

— Мне больше нравится полет, чем провал, — улыбнулась Надежда.

— Тогда пойдем, полетаем, — предложил Смуров.

— Прямо сейчас?

— А чего тянуть. Мне кажется, мы оба готовы к полету.

— Идем.

Через минут десять они уже были в гостинице. Номер их встретил темнотой. Но они не стали зажигать свет. Он был им не нужен. Они упала на кровать и стали страстно целоваться. Смуров ощутил, как ее рука легла на его ремень и расстегивает его. Он немного помог ей, брюки упали с него, и она нежно взяла его член в ладонь. По телу разнеслась волна наслаждения, он положил ладонь на грудь Нади и сжал ее.

Он ощутил по ее движениям, что она вслед за ним тоже хочет избавиться от одежды. Смуров расстегнул ее кофточку, затем освободил от брюк. Теперь ничто не мешало их телам достичь полного единения и гармонии. Хотя Смуров в последнее время много занимался сексом, но сегодня было что-то особенное. Ему хотелось целиком раствориться в своей партнерше, хотелось, чтобы она улетела на крыльях блаженства далеко отсюда, в неведомые и таинственные глубины космоса, увидала там картины неописуемой красоты. И все это благодаря его стараниям. Еще ни одна женщина не делала ему таких признаний.

Смурова переполняла и страсть и нежность, они изливались из него, подобно полноводному ручью. И он не мог, да и не желал их сдерживать.

— Ты моя, милая, ты вся моя, ты будешь до конца жизни только моей, — исступленно стал шептать он.

И тут случилось то, чего он не ожидал. Надежда вдруг высвободилась из его объятий и села на кровать. Он, не понимая, уставился на нее.

— Что случилось, милая? Тебе стало нехорошо?

Надежда молчала, она смотрела куда-то в сторону. Он сел рядом с ней.

— Почему ты молчишь? Я сделал что-то не то?

— Мы зашли слишком далеко.

— Разве это плохо? — Он по-прежнему не понимал смысла ее поведения.

— Да, плохо. Мы стали заходить за границы каждого из нас.

— Границы? — недоумевал Смуров.

— Есть линия, за которую не должны переходить наши отношения. А они стали переходить.

— Вот ты о чем, — стал понимать он.

— Моя свобода, как и твоя, не должна подвергаться сомнению.

— Ты полагаешь, что она подвергается?

— Мне так показалось. А я не хочу рисковать.

Что-то оборвалось внутри Смурова, словно гитарная струна во время исполнения мелодии, прервавшая игру на самом красивом месте. Вся эта поездка в одночасье потеряла для него смысл. Он и сам точно не знал, на что надеялся, но точно знал, что на что-то надеялся.

— Извини, если я сделал что-то не так.

Надежда посмотрела на него и поцеловала.

— Это ты меня извини, сама не понимаю, что на меня нашло.

— Бывает с нами такое, — согласился он, но внутри у него было неспокойно. Ему хотелось совсем другого финала.

— Давай ложиться, — предложила Надя. — Завтра пораньше встанем, погуляем еще по городу — и поедем назад.