Владимир Гурвич - Гарем

В ЗАГСе было душно, и они с удовольствием вышли на улицу. По крайней мере, с удовольствием вышел на улицу Смуров. Судя же по выражению лица жены, которая несколько минут назад стала уже бывшей женой, ею владели менее радужные чувства. Но Смурова это уже не волновало, этот развод дался ему с таким напряжением, что ни о чем подобном думать больше не хотелось. Сделано главное, он добился своей цели, к которой шел не один год. И едва дочери исполнилось восемнадцать, объявил супруге о своем намерении.

Что тут же началось, он даже не подозревал в своей жене наличия столько злобности, мстительности, мелочности и узости. До сих пор он воспринимал ее иначе, считал женщиной интеллигентной, достаточно широко мыслящей. Разумеется, за более чем четверть века совместной жизни он хорошо узнал ее недостатки, но, как оказалось, о многих и не подозревал. Да и вообще, она предстала перед ним в совершенно ином свете. Хотя, признавал Смуров, наверное, и он, в ее глазах стал выглядеть иначе: предателем, отступником, эгоистом. Всех эпитетов, которыми она награждала его, сложно не только перечислить, но и просто запомнить. Ничего не изменилось даже после того, как он снял свои претензии на их большую квартиру. А ведь она приобретена целиком на его средства. Но чтобы успокоить страсти он решил не претендовать на нее, отказаться от любого дележа. Ничего, поживет в первое время в старенькой небольшой квартирке, оставшейся ему от родителей. Свобода всегда требует жертв, иначе не почувствовать всей ее сладости. А он столько лет втайне мечтал о ней, она ему грезилась, как любимая женщина. И вот он стоит в шаге от нее. Остались лишь какие-то формальности.

Смуров так глубоко ушел в свои мысли, что даже забыл о шагающей рядом жене. Вернее, бывшей жене, не без удовольствия мысленно уточнил он.

— Представляю, как ты рад, как торжествуешь, — услышал он ее голос.

Смуров остановился. Прежде чем ответить, он несколько секунд рассматривал ее. Не так уж она и стара — они ровесники, но выглядит почти старушкой. Лицо пожухло, кожа дряблая, волосы поседели. И почему она их не красит, выглядела бы чуть моложе. А уж фигура расплылась настолько, что в последнее время он старался не смотреть на нее голой. Да и одетой по возможности тоже. Как мало осталось от той красивой девушки, с которой он когда-то познакомился в университете. Все унес ветер времени. Хотя не только он, почему-то с какого-то момента Тамара перестала следить за собой. По крайней мере, делала это как-то небрежно и не регулярно. А вот он чем старше становился, тем больше уделял внимание и своей внешности, и своему здоровью. Ходил в бассейн, в тренажерный зал, ел только здоровую и полезную пищу, втирал в кожу дорогие крема. И вот результат, ему редко дают его пятьдесят пять лет. Как странно у них поменялись роли; женщина перестала заниматься своим внешним видом, а мужчина превратил это чуть ли не в культ.

— Можешь думать все, что угодно, — ответил Смуров. Вступать в дискуссию с Тамарой ему не хотелось, перед разводом они вдоволь надискутировались едва ли не на все существующие в мире темы.

— Чем ты собираешься заняться теперь? — не успокаивалась она.

— Поеду в свою квартиру, надо в ней сделать генеральную уборку. После смерти родителей там же никто не жил.

— И это все твои планы? — насмешливо поинтересовалась она.

Планов у Смурова было немало, но он не собирался делиться ими с ней. Не для того разводился.

— План один — жить.

— А до сего дня ты не жил?

— Жил, но по-другому.

— И чем же плоха была твоя жизнь?

Смуров вздохнул, незаметно для себя он втянулся в очередную бесплодную дискуссию. Поскорее бы из нее выйти.

— Тамара, жизнь у меня была хорошая, но в какой-то момент мне захотелось чего-то другого. Жизнь коротка, а хочется попробовать многое.

Смуров не стал говорить, что с его точки зрения их совместная жизнь давно превратилась в чистую формальность, а формальность плавно перетекла в бессмысленность. Даже сексом они перестали заниматься уже лет пять. И не потому, что ему не хотелось, а потому что один вид жены: ее толстых ляжек, обвислых грудей, складок на животе, жирного подбородка тут же гасил всякое желание делать это именно с ней. Да, что теперь говорить, дело сделано, они развелись. Конечно, есть на душе грустный осадок — столько лет были вместе, но он справится и с этим. Как и с тем, что отныне будет не так часто видеть детей. Но они уже, слава богу, взрослые, вполне могут обходиться без отца.