Самсон Агаджанян - Опаленные крылья любви

Два душмана, связав лейтенанту руки, кинулись помогать своим, но и они ничего не могли сделать: русский, словно озверев, не подпускал их к себе. Один из душманов из-за пазухи выхватил пистолет, но рядом стоящий бородатый душман заорал на него, и тот убрал оружие. Бородач что-то сказал своим, и те молча отошли в сторону. Улыбаясь Петрову, он рукой показал на офицера: мол, бери его и уходи. Петров, выставив руки вперед, пружинисто передвигая ноги, внимательно следя за их движениями, медленно стал приближаться к командиру. Не успел он опуститься на колени, чтобы развязать лейтенанту руки, как раздался клич, и душманы кинулись на него. Он попытался встать, но тупой удар по голове свалил его с ног.

Связав и Петрова, душманы поволокли их к центральной площади кишлака. Лейтенант по-прежнему был без сознания. Вокруг них стала собираться толпа. Душманы и жители кишлака о чем-то ожесточенно спорили меж собой. Петров, придя в сознание, попытался освободить руки от веревки. Рядом стоявший душман заметил его движение и со всего размаха ногой ударил по лицу. Петров почувствовал, как во рту что-то хрустнуло. Проведя языком, он наткнулся на поломанные зубы. Изо рта тонкой струйкой потекла кровь. Душман, наклонившись к нему, руками зажал его челюсть. Петров глухо замычал.

На площади стоял шум, размахивая руками, жители громко кричали. Бородач что-то сказал, и его товарищи, выхватив оружие, над головами людей открыли огонь. Все мигом разбежались. Душманы, размахивая руками, о чем-то спорили. Петров понял, что разговор идет о них. «Только не в плен!» — со страхом подумал он. Прекратив спор, афганцы подошли к офицеру. Один из душманов вытащил нож, опустился на колени, плюнул Русину в лицо, положил его голову к себе на колени, издал гортанный крик и полоснул ножом по горлу. Из горла ударил фонтан крови. Душман ждал. Когда струя крови ослабла, отделил голову от туловища, поднял ее за волосы и победоносно посмотрел на товарищей. Те одобрительно загорланили. Отбросив голову в сторону, он подошел к сержанту, встал на колени и, цокая языком, ножом провел по своей шее, показывая, где будет резать. Петров непроизвольно закрыл глаза. Душман похлопал его по щекам. Открыв глаза, он увидел улыбающееся лицо душмана. Повернув голову, бородач что-то сказал своим, те дружно захохотали. Четверо душманов подскочили к Петрову и, сорвав с него брюки, придавили к земле. Страшная догадка пронзила мозг.

— Не-е-ет!.. — закричал он.

Душман взял в руки его половой орган, продолжая улыбаться, посмотрел на свою жертву и не спеша, медленно стал резать. Сержант не чувствовал физической боли, другая боль была сильнее физической. Душман поднес отрезанное к глазам сержанта и сунул ему в нагрудный карман. Похлопав его по груди, бородач поднялся, что-то сказал своим товарищам и они гурьбой побежали через площадь.

Как только они исчезли, к ним стал стекаться народ. Женщины, увидев отрезанную голову русского офицера, подняли крик, хватая детей, побежали по домам. Площадь опустела. Остался лишь один старик, он подошел к сержанту, опустившись на колени, развязал ему руки. Петров, опираясь руками и ногами о землю, подполз к командиру. Губы его тряслись. Издав гортанное рычание, он поднялся с земли и, пошатываясь, медленно побрел к своим…

Когда врач замолчал, Русин продолжал сидеть неподвижно. Умар, сжав кулаки, закричал:

— О Аллах! Ты будешь свидетелем, как я снесу с лица земли этот кишлак!

Русин продолжал сидеть без движения. Врач положил ему руку на плечо.

— Товарищ полковник!

Тот отсутствующим взглядом посмотрел на врача, тяжело поднялся, руками держась за стены, медленно побрел на выход.

Бригада гудела. Десантники уже знали, что произошло в кишлаке. Запах крови словно одурманил их. Из укрытия один за другим выползали боевые машины. Русин, не понимая, что происходит, пошатываясь, шел к себе. Навстречу ему, сидя верхом на броне БМП, мчался Кархмазов. Увидев его, Русин понял: гвардия готовилась к броску на кишлак.

— Стой! — преграждая дорогу, закричал он.

Кархмазов спрыгнул на землю, подбежал к нему.

— Володя, я уничтожу этот кишлак, — надрывно закричал он, бешено сверкая глазами.

— Умар, не надо. Кишлак ни при чем. Ты оставайся здесь, за Андреем поеду я сам.

— Володя…

— Я приказываю! — хрипло произнес он и взобрался на броню.

БМП, поднимая пыль, рванула с места. Не доезжая до площади кишлака, она остановилась. Русин спрыгнул на землю, посмотрел на площадь. Впереди на земле было видно тело сына. На него с напряжением смотрели десантники.