Самсон Агаджанян - Опаленные крылья любви

— У всех женщин по-разному, Кто сразу рожает, кто мучается часами. Все зависит от организма женщины и веса ребенка. Судя по вашей комплекции, ребенок у вас будет крупный. Вашей жене придется хорошенько попотеть.

Наташа тужилась уже больше трех часов, однако все было тщетно. Ребенок оказался на редкость большим и никак не хотел выходить. Медики, к которым прибавились еще одна акушерка и анестезиолог, начали перешептываться между собой, потом ведущая акушерка сказала:

— Хорошо, дадим ей еще десять минут.

Несмотря на боли, до Наташи дошли слова акушерки. Открыв глаза, она посмотрела на врача. Та наклонилась к ней.

— Ваш ребенок перестал продвигаться к выходу. Придется вам помочь.

Она поняла, что означает эта помощь, и тихо прошептала:

— Я хочу увидеть мужа.

— Когда родите, тогда и увидите своего мужа, — спокойно ответила акушерка.

Раздался тревожный звонок. Акушерки разом засуетились.

— Сработал датчик положения плода, — быстро произнесла одна из них. — Ребенок в опасности!

Ведущая акушерка посмотрела на показания прибора.

— У нас есть время для эпидуральной блокады?

— Посмотрим, — отозвалась та.

Ведущая акушерка, поглядывая на монитор, пыталась извлечь ребенка из чрева Наташи, но безуспешно.

— Позовите мужа! — раздался четкий голос Наташи.

Все обернулись к ней. Но взгляд у Наташи был стеклянный, она лежала без признаков жизни. Акушерка наклонилась к ней и, резко повернув голову, посмотрела на врача.

— Она мертва. Спасайте ребенка!

Над умирающим телом наклонилась главная акушерка и стала делать кесарево сечение. Когда извлекли ребенка и раздался тоненький его голосок, все невольно повернули головы в сторону мертвой матери. Юная акушерка, стажерка медучилища, не выдержала и, громко плача, выбежала из палаты.

Умар, обхватив голову руками, ждал, когда ему сообщат о рождении ребенка, но о нем, видимо, забыли. Все сильнее и сильнее его охватывала тревога за судьбу жены. Словно предчувствуя опасность, он вскочил и подошел к дежурной медсестре.

— Прошу вас, сходите, пожалуйста, в родильную палату. Узнайте, как там моя жена.

Та посмотрела на него, хотела сказать, что нет оснований беспокоиться, но, взглянув в его глаза, молча встала, пошла. Через минут десять она вернулась. Села на свое место и, не глядя на него, произнесла:

— Еще не родила. Ждите.

Он пристально посмотрел на нее.

— Вы от меня что-то скрываете.

Та подняла на него глаза. Умар вздрогнул. Он понял, что с Наташей случилось непоправимое. «Нет!» — тихо произнес он и стремительно побежал в родильную палату. Возле палаты он остановился, страшась войти и увидеть…

Дверь открылась, вышла врач. Увидев перед собой генерала, она опешила, потом взяла его под руку.

— Пойдемте ко мне в кабинет, нам надо поговорить.

Умар безропотно последовал за ней. В кабинете врач взяла со стола графин с водой, налила в стакан, выпила. Умар увидел мелкое дрожание стакана в ее руке и, не дожидаясь, когда она заговорит, спросил:

— Она жива?

Та, стараясь не смотреть на него, произнесла:

— У вас сын. Такого богатыря за свои тридцать лет работы я еще не видела. Вес…

— Она жива? — не слушая ее, резко спросил он.

Врач, стараясь не смотреть на него, тихо ответила:

— К сожалению, мы не смогли спасти ее. Она умерла при родах.

Умар, не дослушав ее, выскочил из кабинета и побежал в родильную палату. Наташа лежала неподвижно, покрытая простынею. Он подбежал к ней, приподнял ее голову, позвал:

— Наташа…

Старшая акушерка посмотрела на своих помощниц, кивком головы приказала всем выйти. Она подставила Умару стул, посадила, а сама отошла к окну.

Министр обороны, узнав о смерти Наташи, первое время не мог поверить в это.

— Я очень любил и уважал вашу жену. Нет слов, чтобы выразить мою скорбь. Как сын?

— Не знаю. Я его еще не видел.

— Где будешь ее хоронить?

— В Москве.

— Я поставлю задачу полковнику Рустамову. Он займется похоронами. Сегодня подпишу приказ об оказании материальной помощи.

— Спасибо, товарищ генерал-полковник. Деньги у меня есть.

— Ничего, лишний рубль в кармане не помешает.

Минут через десять в кабинет к Умару зашел Рустамов.

— Старший мой брат, я искренне разделяю твое горе…

Они помолчали. Рустамов достал записную книжку.

— Умар Анварович, мне нужны адреса людей, которых вы будете приглашать на похороны Натальи Дмитриевны.

Некоторое время Умар, сосредоточенно думая, смотрел в окно. Потом повернулся к Рустамову.