Самсон Агаджанян - Звезда печали и любви

Дарья поняла, с какой целью дочь остается в городе, но промолчала. Когда вечером с работы вернулся муж, она передала ему разговор с Ирой. Тот успокоил ее:

— Думаю, со временем она сама поймет, что между ними нет ничего общего. Только лишний раз не надо ей об этом напоминать.

На следующий день Ира, как обычно, пришла к Олегу. Елена Владимировна прижала ее к себе, поцеловала, пригласила завтракать.

— А Олег ел?

— Да. Только что я его покормила.

— Все съел?

— Нет.

— Почему?

— Говорит, что аппетита нет.

— А где недоеденное?

— На столе.

Тарелка Олега была почти полной. Ира взяла ее и пошла к Олегу. Села рядом, набрала ложку каши, поднесла к его рту.

— Ешь!

— Ты бы сначала хоть поздоровалась.

Ира, словно не слыша его, потребовала:

— Открой рот!

Олег не подчинился.

— Тогда я съем!

— Ешь, — согласился он.

Ира начала есть. Он хмуро посмотрел на нее, отвернулся, но услышав, что она плачет, снова повернулся к ней.

— Ира, но я действительно не хочу!

Она молча глотала слезы. Немного погодя он вздохнул.

— Я буду есть, но только без слез!

Но она сама доела кашу до конца, показала ему пустую тарелку. Олег тихо засмеялся. Ира, не веря своим ушам, смотрела на него. Олег смеялся! Улыбнулась и она.

— Если не будешь есть ты, буду есть за тебя и стану толстая-толстая! Тебе толстые девушки нравятся?

— Прости, — тихо сказал он. — Больше не повторится.

Ира вышла и быстро вернулась с полной тарелкой. Он безропотно все съел.

— Молодец! — похвалила она. — И так будет каждый день, я прослежу за этим. Возможность такая есть. Наш курс едет в колхоз, но меня оставили. Целый месяц я буду с тобой. Ты рад?

Он молча кивнул. Она взяла его руку и стала рассматривать. Рука была худая-худая. Пальцы почти просвечивали.

— Тебе надо физически руки развивать. Завтра я принесу…

— Ира, я хочу с тобой поговорить!

Она внимательно посмотрела ему в глаза. Он не выдержал ее взгляда, отвернулся.

— Если будешь петь ту же песню, какую поют наши мамы, то лучше помолчи. Побереги свою энергию, которая и так у тебя на нуле.

— Ира, ты помнишь наш договор? О том, что если ты станешь олимпийской чемпионкой, я тебя буду ждать?

— Помню. Что ты хочешь этим сказать?

— Ты же не стала ею!

— Это не от меня зависело. Я не виновата, что наши отказались от Олимпиады.

— Это не имеет значения. Ты не стала олимпийской чемпионкой. Следовательно, обещание, данное мною тебе, аннулируется!

— И давно тебе это в голову пришло?

— С того дня, когда со мной это случилось… Ира, я не хочу, чтобы ты приходила ко мне. Ты можешь это понять?

— Я не такая глупая, чтобы не понять. Хорошо, я уйду, но прежде внимательно выслушай меня… Помнишь, я рассказывала тебе про Елену Мухину, которая на тренировке делала тройное сальто и сломала себе позвоночник? Она и сейчас лежит парализованная. Такое в любое время могло бы случиться и со мной. А теперь ответь мне на вопрос: если бы это случилось со мной, ты бы меня бросил? Прежде чем дать ответ, поклянись именем матери, что скажешь правду.

Олег молчал. Она наклонилась к нему.

— Я жду ответа!

— Нет. Я бы тебя не бросил, — ответил он.

Прикоснувшись губами к его щеке, она тихо прошептала:

— Спасибо, любимый. Я тоже никогда тебя не брошу и не предам!

Дома, лежа в постели, она задумалась над словами Олега. А ведь она действительно не стала олимпийской чемпионкой… Но разве уже поздно стать ею? И она тихо прошептала: «Ради тебя я обязательно стану олимпийской чемпионкой! Чего бы это мне ни стоило!»

Обухов стоял возле бревна и почти кричал на свою маленькую ученицу, которая плохо выполнила сальто. Та, вытирая слезы, с опаской смотрела на разгневанное лицо тренера.

— Константин Петрович, я боюсь…

— Если боишься, то больше в спортзале не появляйся! Сиди дома и играй с куклами!

Та молча полезла на бревно, сделала несколько шагов но нему, остановилась и, резко взмахнув худенькими ручонками, сделала сальто, но, не удержавшись, полетела на маты. Обухов подошел к ней.

— Молодец! А ну еще разок!

— Я боюсь…

— Я запретил тебе это слово произносить!

Девчонка умоляюще посмотрела на него, но тренер решительно указал ей на бревно. Когда та вновь упала, позади Обухова раздался голос:

— Она колени сгибает, поэтому и падает.

Обухов резко повернулся.

— Ира!

— Здравствуйте, Константин Петрович!

Обухов растроганно притянул ее к себе.

— Здравствуй, родная! Я рад, что ты пришла повидать меня. Соскучилась по гимнастике?