Самсон Агаджанян - Звезда печали и любви

— Мне почему-то кажется, что вы только что встречались с моей мамой. Я права?

Та молчала.

— Я от Олега никуда не уйду. Даже если вы не откроете дверь, я залезу в окно. Если и окно закроете, буду сидеть у двери. Олега я никогда не предам. Для меня он не инвалид.

— Ира, пойми меня правильно. Твоя мать права. Ты молодая…

— …Красивая, богатая, — с горькой усмешкой прервала ее Ира. — Что еще? Ах, да! Заслуженный мастер спорта, чемпионка мира, студентка… И любит парализованного человека. Вы это хотели сказать? Теперь представьте: то, что сейчас с Олегом, случается со мной. Как бы он поступил? Отказался бы от меня? Ответьте честно на мой вопрос. Он бросил бы меня? Да или нет?

— Нет. Он на такое предательство не способен.

— А почему же вы меня на это толкаете? Ладно, свою маму я знаю и не обижаюсь на нее. Она еще до армии Олега органически не переваривала, тем более сейчас. Но почему вы, зная, что я его люблю, запрещаете мне с ним встречаться? Почему вы сомневаетесь в моей любви?

Опустив голову, Елена Владимировна слушала ее. Когда Ира замолчала, она тихо произнесла:

— Доченька, я счастья тебе желаю. И как бы мне ни было больно это говорить, с Олегом не будет у тебя счастья. Вместо него — одно страдание. Пусть эта доля по праву достанется одной мне.

— О чем вы говорите? Неужели вы не хотите понять, что без Олега никакого счастья у меня не будет? Он моя первая и последняя любовь, и я от нее не откажусь. Только, пожалуйста, не делайте мне больно. Я хочу вашей поддержки…

Вечером, когда Ира ушла, Елена Владимировна решила поговорить с сыном.

— Олег, тебе что-нибудь надо? — присаживаясь рядом, спросила она.

Тот отрицательно покачал головой.

— Сынок, я хочу поговорить об Ире. Сегодня я встречалась с ее мамой, она требует, чтобы мы не пускали Иру к себе. Я разговаривала с Ирой, просила, чтобы она понапрасну не мучила себя и больше не приходила к нам, но Ира даже слушать не стала. Что нам делать? Может, ты сам поговоришь с ней?

Олег грустно улыбнулся.

— Бесполезно на эту тему с ней разговаривать. Она любит меня.

— Я понимаю, что любит, но надо же найти выход! Нельзя допустить, чтобы и она мучилась вместе с нами.

Мать увидела, как из глаз сына побежали слезы. От боли сжалось сердце.

— О Господи! В чем же я провинилась перед тобой? — тихо произнесла она. — Мужа ты отнял, сына покалечил. Ответь мне, за какие грехи такое наказание?

— Успокойся, мама. Бога нет. Если бы он был…

Он замолчал, перед его взором появились женщина с окровавленным ребенком на руках и безжалостные глаза капитана, хладнокровно нажавшего на спусковой крючок. Словно наяву, он услышал взрыв гранаты и заскрежетал зубами.

— Бога нет, мама! — вновь повторил Олег.

Дарья с нетерпением ждала возвращения дочери. Она начала бояться, что Елена Владимировна рассказала Ире про их разговор. «Ну и пусть! — подумала она. — На моем месте любая мать так же поступила бы. Я должна спасти свое единственное чадо!»

К вечеру вернулась Ира. Дарья пристально посмотрела на нее. Та была спокойна.

— Ужинать будешь?

— Спасибо, я у Елены Владимировны поужинала.

— Может, чаю попьешь?

Ира печальными глазами взглянула на нее и неожиданно спросила:

— Мама, ну зачем ты мне делаешь больно? Неужели я это заслужила?

Дарья растерянно смотрела на дочь и не знала, что ей ответить. Та ушла к себе. Немного погодя Дарья пошла к дочери. Ира в своем дневнике что-то писала.

— Ира, пойми меня. Я счастья тебе желаю! Неужели ты…

— Мама, я тебе тогда ответила, что я счастлива. Прошу тебя: больше про Олега ни слова. Дан мне самой разобраться в своих чувствах.

Последние слова дочери обнадежили Дарью, и она решила передать ей разговор с врачом.

— Я вчера встречалась с нейрохирургом, который осматривал Олега, и поинтересовалась у него насчет дееспособности Олега. Тот ответил, что это исключено.

Ира вопросительно посмотрела на мать.

— Я не поняла твой намек. Объясни.

— Честно говоря, даже на знаю, как тебе объяснить. Одним словом, он уже не мужчина. И если бы сотворилось чудо, он встал бы на ноги и ты вышла бы за него замуж, у вас детей никогда не было бы. Ты поняла?

— Это неправда! И твоему толстяку я не верю.

Но мать уловила в глазах дочери испуг и растерянность. Этого было достаточно, она решила больше пока на эту тему с ней не говорить и «сменила пластинку».

— Послезавтра занятия в институте, ты готова?

— Да, я вчера была в институте и мне все объяснили. С первого сентября студенты едут на уборку картофеля. Я ходила к декану, и он освободил меня от поездки в колхоз.