Кока Феникс - Люсипаф

— Ах, это! — расплывался Лопоухий. — Конечно, я… Я могу, если…

— Ну! — Зигфрид нетерпеливо подскочил на табуретке.

— Ленин! — выпалил Лопоухий. — Дух Ленина, ты здесь?! — спросил тотчас же Фефела. Блюдце помчалось к букве «Д». — Здесь! — прошептал Зигфрид. Ты хочешь говорить с нами?! — задал духу второй вопрос Фефела. — Не хочет! — опередил Зигфрида Лопоухий, увидев, что блюдечко поползло к «Н». — Тсс! — цыкнул на него Фефела. Блюдце в самом деле перескочило от «Н» не к «Е», а к «У», и направилось затем под храп Маргинального Морга к «Д».

— Порядок! — треснул тихонечко кулаком по столу Зигфрид.

Маргинальный Морг хрюкнул и затих. В это время, опережая треск сверчка, Зигфрид выскочил на круг уж с совсем странным вопросом: — Владимир Ильич, Вы любили Надежду Константиновну? Лопоухий и Фефела переглянулись. Грянул, действительно, сверчок. Может быть его Астральное тело тоже гуляло по небесам сейчас с Астралом Маргинального Морга, а сами они валялись на лежаке и трещали.

Дух Ленина, между тем, двигал блюдце. — Я, — следовал за ним вслух Зигфрид. — Г-о-л-у-б… — Голубой! — закричал судорожно Зигфрид, увидев, что блюдце сделало наклон к «О» и перескочило к «И-краткому».

— Фь-ю-у! — свистнул Лопоухий. — Не ожидал! — Владимир Ильич, а правда, что Вы инкарнация Пифагора? — наседал на духа Фефела. — Да! — выговорил вдруг Лопоухий.

Что да? — посмотрел на него Фефела. — Я слышал, как Владимир Ильич сказал «да». Смотрите и блюдце! Блюдце точно проследовало к «Д», а от него прямехонько на «А». — Дела! протирал глаза Зигфрид. — А Вы, действительно, слышали музыку планетных сфер? — осторожно спросил в мгновенно наступившей тишине Фефела.

Ни Маргинального Морга, ни сверчка не стало слышно, будто оба вместе с лежаком вылетели навстречу своим Астральным родственникам.

— Слышал, — претворял в слова движения блюдца Зигфрид. — Слышу и буду слышать.

— А какие у Вас были уши? Зигфрид даже чертыхнулся от такой несуразицы, вылетевшей из недр Лопоухого. Блюдце, однако, шевельнулось и поползло к «К»… — Как у одного из вас, — прочитал ответ Лопоухий. — Как у одного из вас! — торжественно повторил он еще раз. В это время Астральное тело Маргинального Морга с бешеной космической скоростью неслось на землю. Маргинальный Морг плыл как раз бабочкой точнехонько над Марианской впадиной, светило солнце, и вдруг вода расступилась, и, кувыркаясь, Маргинальный Морг полетел с высоты одиннадцать тысяч метров на голубое дно океана.

— А-а! — закричал он за перегородкой, и тотчас же Астральное тело сверчка прыгнуло проворно в кровать.

Все были в сборе. Дух Ленина или Пифагора бросил посередине фразы блюдце и исчез, полный загадочности, которая с каждым спиритическим сеансом лишь увеличивалась.

— М-да-а! — заключил сцену Зигфрид. В дверь позвонили. — А вот и смена! — радостно вскочил Лопоухий. На пороге появилась Подруга под руку с румяным Женечкой. Фефела быстро сгреб все со стола, и, дрожа всем телом от последнего ответа Пифагора-Ленина, зашагал домой в сопровождении Зигфрида.

Лопоухий, которого распирало от гордости за свои уши, остался еще покалякать в обществе Маргинального Морга, Подруги и Женечки.

А Фефела распростился с Зигфридом, взбежал в свою закомарку, открыл крышку фортепиано и стукнул по клавишам. Записал в тетрадь, потом еще, еще и, напевая себе что-то вроде марша под нос, бил и бил по фортепиано, пока в ушах его окончательно все не смешалось и, наконец, не стихло. Тогда он встал от инструмента, заламывая кисти рук, прошелся метр — туда-сюда и счастливый повалился на диван.

— Прием окончен, — закричал радостно Фефела. — На сегодня все!

Он разделся, осмотрел себя в лакированном корпусе пианино, взялся было за пенис, но, сообразив что-то или, может быть, даже что-то уловив в воздухе, махнул рукой, и прыгнул под теплое байковое одеяло. Через двадцать секунд его Астральное тело сидело рядом с духом Пифагора и наигрывало на арфе звучащую в Фефелиных ушах музыку.

А Пифагор, как воздушный танцор летал вокруг Фефелиного Астрала, и то сливался с ним в одну небесную единицу, то неожиданно снова выпархивал на простор своего танца. Фефела спал.

Зигфрид, тайно проводив Фефелу до ворот его дома, постоял немножко снаружи, засунул голову в дверь парадной, прислушался, и, убедившись, что с Фюрером все благополучно, зашагал по улице Жопина назад.

«Здоровье Фюрера, — чеканил Зигфрид в такт своему шагу, — дело всей нации!»