Елена Хотулева - Экзамен по морали

Так мы вчетвером и подъехали к особняку, который был похож на те, где обычно цыганские бароны живут. Стоял он в центре города, но охраняли его так, будто рядом граница проходила между воюющими государствами. Помню, от мельтешения автоматов у меня даже голова разболелась, а может это запах денег так на мое здоровье повлиял. Сейчас трудно сказать — много лет прошло.

Женщина наша суетилась, нервничала и все рассказывала, что работодатель этот — большой души человек. Нет не большой, огромной как шар земной. Хотя и шар для сравнения слишком мал ей казался, поэтому она чаще про солнце говорила. Тараторила она много, но дело свое знала хорошо. Поэтому, как только мы в тот самый дом приехали, провели нас в какой-то зал с вооруженными охранниками и сказали сесть в очередь — оказалось, до нас еще трех девушек привезли. Они тоже разодеты и причесаны были, будто к смотринам готовились. Так что в какой-то момент мне даже стыдно стало, что я в своей куртке больше на полярного летчика смахивала, нежели на фотомодель. Но как оказалось, не по одежке в этом доме гостей встречали.

Начался просмотр будущих ответственных работниц. Каждая заходила в загадочный кабинет за дубовой дверью, а когда минутная стрелка часов совершала три круга, выходила обратно с таким лицом, будто там ей дату смерти сообщали.

Наконец очередь до моей подруги дошла. Она тоже быстро вернулась, только с ее лицом ничего не произошло.

— Он сказал, что устроит меня швеей к модельеру одному, — сказала она мне тихо, чтобы воздух в комнате не потревожить. — Но к нему я не пойду, потому что он бездарь. Вчера меня уже к другому взяли.

— А зачем же мы тогда сюда приехали? — спросила я, не подозревая, что есть вопросы, которые людям лучше не задавать, чтобы лишний раз ерунду не услышать. Правда в ответ я вообще ничего не услышала, потому как теперь моя очередь была за дубовые двери идти.

Оказалось, что за ними кабинет этого самого работодателя, который размером своей добродетели только с солнцем мог сравниться. Ну про добродетель я в тот момент не думала, а про внешность сказать могу. Лицом он напоминал борова, примерно такого, которого на большие семейные праздники откармливают. Правда, положа руку на сердце, сравнивать-то его не с боровом было уместно, а с хряком. Но я это тогда как-то из виду упустила.

Посидели мы минуту друг напротив друга. Он заулыбался, наверное, радуясь, что нужные предложения в голове сложил, и говорит:

— Давай на «ты». Так проще. Вообще, я человек деловой, времени у меня мало, поэтому вопросы придется решать быстро. Я вот, бриллианты большие собираю и автомобили дорогие. А ты что в свободное время делаешь?

Я с ответом долго тянуть не стала. Во-первых, у меня голова раскалывалась так, будто в нее черти топоры загоняли. А во-вторых, я с хряками общаться не привыкла, языка их кабаньего не знала, да и учить особо не собиралась. Поэтому решила говорить правду:

— В театры люблю ходить. В музеи. На выставки художественные.

Он в ответ то ли захрюкал, то ли рассмеялся и спросил:

— Ты дома когда будешь?

А я ответила:

— Вот жетончик на метро куплю, несколько станций проеду и аккурат на своей кухне окажусь.

На этом мы и расстались.

Пока мы домой с моей подругой ехали, то особенно про наше странное трудоустройство не говорили. У меня голова отваливалась. У нее свои мысли краковяк танцевали. Так что мы попрощались, и я пошла к себе.

Не успела я куртку на крючок повесить, как на всю квартиру телефон зазвонил. Мобильного-то по понятным причинам у меня в те времена не водилось, поэтому искать меня только на домашнем было можно. Именно так поступил хряк, желая говорить со мной на крайне важную тему.

— Значит так, — сказал он, таким голосом, будто приглашал меня на луну слетать. — Ты девушка привлекательная, а я так вообще лучше некуда. Поэтому без лишних слов предлагаю тебе встречаться для дружбы и взаимопонимания. Ты согласна.

Вы только лишнего не подумайте! — там я не перепутала ничего. В последнем предложении точка стоит, а не вопросительный знак. Но я сделала вид, что все-таки эту точку не заметила, и сказала:

— Не могу, — мне уже стало понятно, что с таким хряком мое женское «нет» легко могло свинцовым кусочком обернуться, поэтому постаралась повежливей говорить. — Понимаешь, я беременна. Вот и вся причина.

Он рассмеялся так весело, будто он зритель в цирке, потом помолчал полсекунды и сказал: