Даннис Харлампий - Селфи на мосту

Вечером, после переезда, Анна все же решается и заводит с Максом накипевший разговор, чтобы хоть немного расставить точки над "i". Начинает она издалека:

– Знаешь, мне так, порою, не хватает отдачи, – говорит она. – Хочется, чтобы наш зайчик улыбался, узнавал меня, понимал, что я рядом.

– Ну ведь совсем недавно была хорошая отдача, – отвечает Макс. – Появился первый зуб.

– Да, прорезался зубик. А сам-то ты не хочешь посмотреть, ведь уже неделю, как прорезался?

– Хочу. Но только не сейчас. Ведь он только что успокоился.

– Тебе же все равно. Зачем ты ведешь со мной эту глупую игру?

– У меня просто голова забита другим, вот и все.

– Я знаю, у тебя не складывается в делах. Но сейчас ты дома со своей семьей. Можно же как-то не смешивать работу и нашего ребенка?

– Чего ты хочешь от меня?! – срывается Макс. – Твой ребенок не дает мне спать по ночам. Может, поэтому я весь день убитый и не могу заключить ни одного важного контракта!

– А может потому, что стоит уже задуматься и устроиться на нормальную работу. Ты почти год бьешься впустую. Может, хватит уже пахать на своего отца. Или он тебе дороже твоей семьи?

– Лучше не лезь в мои дела. Это бизнес, а в любом бизнесе всегда не все гладко поначалу.

– Это не бизнес, а лишняя проблема. Ты исполняешь указания своего начальника, которые не дают результатов. Вернись в реальность. Это твоя жизнь.

– Результаты есть и будут. Еще раз тебе говорю, не лезь в мои дела. Я же не лезу в твои. Занимайся ребенком.

– А лучше бы лез, потому что ребенок тоже твои дела. От тебя никакой помощи, мне все приходится делать одной. Ты хоть раз сменил ему подгузник? Хоть раз покормил его без меня? Ты даже не помнишь уже, как этим зондом пользоваться.

– Я даю тебе деньги на это бесполезное лечение. И ты еще говоришь – никакой помощи от меня.

Больше Макс не хочет разговаривать. Он молча наливает себе кофе, медленно выпивает его, потом выливает в раковину остатки и идет спать. Фразы жены еще долго звучат в его голове, но в конечном счете он засыпает, отвернувшись к стенке от семейных проблем. А между тем бизнес совершенно не давал результатов.

* * *

На рекламу компания тратит нехилые такие деньги, и это уже из заемных средств. Телевизор и радио гоняют ролики с продукцией компании ежедневно. По городу появляется множество стендов и растяжек с аппетитными картинками и изворотливыми слоганами: "Чипсы от Соболева – это вкусно и полезно, потому что наш продукт не содержит вредных добавок". А как водится, натуральная пища – залог внутреннего спокойствия организма. Только вот покупателям этого не объяснить, потому что все и так понимают, что жить на земле вообще вредно.

Вроде бы все делали, как полагается, ведь реклама двигатель торговли. Но как бы мощно ни рычал этот двигатель, если начинающий гонщик заехал на слишком большую трассу, то нечего ждать призового места, особенно если соперники опытные лихачи с многолетним стажем.

Товар, который мало-помалу все же удавалось загнать на прилавки, лежал долго и продавался очень слабо и по большей части возвращался назад по истечении срока годности. Цены приходилось ронять, потому что раскрученные бренды, имеющие свои собственные, проплаченные места в магазинах, стоили дешевле и расходились на ура. Конкуренты даже не прибегали к каким бы то ни было уловкам, потому что уже привыкли к новым, временным игрокам на рынке. Для них продукция Соболева была нормальным явлением – очередным криком наивной выскочки.

Из-за снижения цен фабрика только сильнее ощущает непреодолимые расходы. Помимо прочих постоянных затрат приходится делать ежемесячные платежи по банковским долговым обязательствам. А в это время на отлаженном производстве господствуют кражи. Да может и к лучшему, потому что картофель, закупленный в особо крупном размере для долгой перспективы, начинает давать усадку и прорастать. Не в лучшем положении находится и готовая продукция в блестящей упаковке: ее горы на складах, наоборот, увеличиваются, а ведь и она, в зависимости от своих технических условий, имеет свойство портиться.

Реклама гремит недолго, и настает тот день, когда ни в одном магазине города Москвы уже нельзя отыскать ни единой пачки чипсов от фабрики Соболева.

В итоге остались они – Макс и Олег Арсеньевич – один на один во вновь опустевшем офисе. Цеха встали без работы, сотрудники поувольнялись без последней зарплаты. И только куча долгов перед банком была единственной перспективой у шефа и его помощника.