Даннис Харлампий - Вероника

Тишина стояла мёртвая. Птицы замолкли. Ветер затих. Никогда еще Стас не наблюдал такого явления. Он будто слышал тишину, будто видел её, ощущал всеми фибрами своего тела. Холодный щебень впивался в его спину, оставляя следы от острых камней. Но он продолжал сидеть, беззаботно облокотившись на насыпь. Боль в спине его не волновала, да и разве это боль, так – семечки по сравнению с той, что он чувствовал в душе.

Стас смотрел вдаль, в то самое место, где когда-то видел пьяного человека. В его памяти пробежали вспышки прошлого, и он выругался вслух:

– Какого чёрта ты тогда появился! Кто тебя послал! Зачем ты меня остановил! Если б не ты, ничего бы этого не произошло... во всяком случае я бы этого не испытал...

Но бесполезно было теперь что-то говорить. Всё равно там никого не было. Лишь он единственный слышал свои обвинения. И ему показалось, что голос его прозвучал как-то неестественно, будто его чем-то разбавила тишина, чем-то мрачным и пугающим. Но страх ему не руководитель, ведь он твёрдо всё решил, и назад пути больше нет.

Вскоре появилась вибрация, настолько слабая, что заметить её можно лишь в подобной тишине. Ехал состав, который Стас ждал уже не первый час.

"Ну наконец-то, – подумал он, – еще немного и все закончится".

Локомотив приближался, неся за собой десятки хопперов и цистерн, отсчитывая Стасу последние секунды жизни. В нужный момент он приподнимется и положит голову на гладкие рельсы, и тогда его мысли воплотятся в реальность...

Год прошёл с тех пор, как не стало Вероники. Для Стаса это время не имело никакого значения. Каждый день он переживал тот роковой вечер, когда в последний раз мог радоваться улыбкой своей дочурки. Теперь бы ей исполнилось пять лет, но для него она до конца дней осталась четырёхлетним ребенком, посылающим воздушные поцелуи из салона автомобиля. И только себя он винил в случившемся и никого больше. Никогда он не простит себе того, что не настоял тогда и не заставил свою бывшую пристегнуть малышку как следует.

– Да что ты пристал с этим ремнем, – ответила Кристина, заводя двигатель. – Все будет гладко. Нам ехать-то пятнадцать минут. И потом, ей неудобно так сидеть, и из-за этого она канючит всю дорогу.

– Тогда переставь кресло на заднее сидение, и пусть там едет. Так хоть безопаснее будет.

– Да безопаснее будет, если ты сам перестанешь воздух нагнетать.

– Но ведь ремень этот не случайно же придумали. Мало ли дураков на дорогах встречается. Ты же не можешь за каждого из них поручиться.

– Все, достало меня это уже! Как хочу, так и сажаю. Если тебе что-то не нравится, могу не привозить её к тебе. Иди в суд, и будешь видеться с ней не больше одного раза в неделю, и то, только в моё присутствие, понятно тебе!

Но больше Стас не увиделся с ней никогда. Удар пришелся в лобовое место. Скорость была незначительна, но этого вполне хватило, чтобы девочка скончалась на месте. Кристина же получила незначительные травмы. И что ж за козни судьбы, думал Стас, почему не наоборот.

Глава 2

Будильник в телефоне заиграл как обычно в 7:00, дав понять, что на все утренние заботы осталось ровно полчаса. А Стасу больше и не требовалось, он уже давно привык к однообразным будням, хотя каждый раз просыпался задолго до нарастающего сигнала и продолжал тупо глазеть в темный потолок. Бессонница стала для него обычным делом, вошла в распорядок суточного ритма и присосалась, как паразит, питаясь ушатанной нервной системой.

Нажав "ОТБОЙ" на сенсорном дисплее, Стас почистил зубы, потом залил их растворимым кофе с тремя кусочками сахара вместо завтрака и стал одеваться. После развода с женой он перестал принимать пищу в самое важное для организма время. Раньше завтрак каждое утро ждал его на столе, а теперь там только немытая посуда, на которую даже мухи садиться отказались. Холодильник он с тех пор не заполнял, обедал на работе, а вечерами, в самых редких случаях, приносил еду из какой-нибудь местной забегаловки. Бардак в квартире давно подвинул Стаса в сторонку и занял позицию неоспоримого владельца жилья и настроения.

Помимо прочих шмоток, сломанного велосипеда со спущенными шинами и запыленного сноуборда на полу когда-то валялись детские игрушки, немного, всего лишь набор для чаепития, паровозик и затасканный плюшевый зайка. Еще на кухонном столе, среди грязных тарелок, лежали фломастеры и альбом для раскрасок, развернутый посередине. Этот альбом каждый раз напоминал ему одну и ту же картину: