Люциус Шепард - Мушка

На мгновение он решил, что удар вышел недостаточно сильным, но потом Пинеро выкатил глаза и судорожно схватился за обломок дерева. Кровь хлынула у него между пальцев. На лице отразились ненависть, решимость, страх и, наконец, тупое изумление. Он попытался заговорить, но сумел издать лишь булькающий звук. Демпси приподнялся и загнал обломок бруска поглубже. Кровь из перерезанной артерии забила фонтаном, как пепси из взболтанной бутылки. На губах Пинеро запузырилась красная пена, он безуспешно попытался схватить Демпси, а потом грузно повалился на спину. В горле у него заклокотало, одна нога конвульсивно дернулась, ударив Демпси по колену, – Демпси знал, что это значит. Он хотел столкнуть с себя Пинеро и подняться с пола, но силы его оставили, ярость утихла, и он почувствовал страшную слабость, такую, что не в силах был даже пальцем пошевелить, а мог лишь лежать и смотреть вверх, на крышу из пальмовых листьев. Потрепанная крыша, из которой торчали длинные черенки, порой совершенно голые, порой обрамленные разлохмаченными остатками листьев. Плечо у Демпси ныло, но боль казалась далекой, словно шея у него была неимоверной длины. Черт, сказал он себе, как хорошо лежать здесь. Куда ему идти в конце концов? Он даже не знал, где находится. В лачуге с трупами, ясное дело. Но где находится лачуга? Сейчас у него не хватало сил думать о такой ерунде, он потихоньку отключался… и это тоже было хорошо. Его взгляд блуждал по крыше, перескакивая с места на место, и время от времени серый туман застилал все перед глазами. Бескрайняя пелена серого тумана, похожая на пейзаж, открывающийся из иллюминатора самолета. Унылый, непривлекательный край в межсезонье. Серые холмы и серая безнадежность. Серый цвет умиротворял. Старый добрый серый цвет. Словно зимний день в городе. Словно воздух Манхэттена. Лонг-Айленд. Бетонные реки, промышленные постройки. Словно голоса пассажиров подземки, приглушенные и обесцвеченные грохотом колес и напором враждебных взглядов. Словно шепот, долетающий с пасмурного неба над крышей лачуги, тихий бесплотный голос. Серый цвет походил на старого доброго друга. Демпси с готовностью принимал всю серость жизни…

Все что угодно, только не белизна.

Очнувшись, с тяжелой головой и затуманенными мозгами, со слепленными веками и смутным воспоминанием о каком-то дурном сне, с трудом поднявшись на ноги и тупо осмотревшись по сторонам, Демпси понял, что со зрением у него все в порядке. Мушка исчезла.

А!

Он поднес ладонь к глазу, проверяя зрение. Ни пятнышка, ни единой помехи. Он хотел рассмеяться, но боль в ребрах и ключице препятствовала бурному проявлению радости. По крайней мере, кости вроде целы. На рубашке у него была кровь. Много крови.

Пинеро…

Демпси поискал взглядом бездыханное тело врага и увидел, что находится один в длинном бетонном помещении, много превосходящем своими размерами зал в церкви Сары Пичардо; с голым серым потолком и украшенными разноцветной росписью стенами и полом. На двух торцовых стенах изображались густые заросли, похожие на джунгли, а на боковых – ряды убогих лачуг и два белых здания, стоящих впритык друг к другу. Ну в точности деревня, где они с Пинеро сражались. Пол был разрисован под грунтовую дорогу, местами заросшую травой, – только посередине оставалось пятно отмытого бетона, имеющее форму вытянутого овала. Место, где он лежал. До сих пор влажное.

Это пятно на полу заставляло предположить, что их с Пинеро просто одурачили – вероятно, друзья или близкие Лары. Сбили с толку, одурманили наркотой, заманили в заранее подготовленное помещение и побудили к смертельному поединку на радость собравшейся толпы. Шепоты. Возможно, они и не шептались вовсе, а делали ставки и смеялись над двумя одураченными полицейскими; а он был настолько не в себе, что принимал гул голосов за невнятный таинственный шепот. Люди-деревья? Костюмы и маски. Галлюцинация.

Все еще пребывая в оглушенном состоянии, он попытался собраться с мыслями. Если Сара Пичардо со своими прихожанами намеревалась свершить акт мести, сейчас, когда Пинеро умер, месть осуществилась, но лишь наполовину. Следовательно, чтобы довести дело до конца, они попытаются обвинить его в убийстве Пинеро. Что легко сделать, поскольку он его и убил. Демпси представил себе адвоката, пытающегося выстроить защиту на основании всего этого бреда. Никаких шансов выпутаться. Мысль о перспективе пожизненного заключения в Аттике разогнала последние клочья тумана, заволакивавшего ум. Он должен выяснить, что творится в участке. Серый свет втекал в открытую дверь в конце помещения. Демпси взглянул на наручные часы. Начало восьмого. Ребята расслабляются после ночного дежурства.