Георгий Бурцев - Следствие… Том 1

— О какой пользе вы говорите, мэтр? Мы дни и ночи проводим в молитвах, прося у Всевышнего милости отвести напасти, ниспосланные пастве, за бесчисленные прегрешения. И вдруг, какая-то девчонка возомнила себя посланницей и спасительницей. Неслыханная ересь! — вскипел архиепископ Реймса.

— Плохо молитесь, ваше преосвященство! А её появление в войсках может оказать положительное психологическое воздействие на воинские массы. О ней ходят благоприятные слухи. О ней знают. Её везде ждут. Разумеется, её миссия может быть успешной при условии её приятной наружности, — высказался Буленвилье.

— Её появление подорвёт веру в короля и основы правящей церкви, посеет недоверие к нам, священнослужителям. Паства и без того с большим трудом удерживается в лоне церкви. Народ погряз в неверии. А тут ещё девка, источник соблазна, греха, разврата и адово исчадие.

Ален Шартье в раздражении пожевал губами и мотнул головой.

— Откуда вам известно, ваше преосвященство, что она источник греха и разврата? Его величество ясно сказал: она дева! И потом, если она не та за кого себя выдаёт, а это обнаружится в её поведении, от неё можно будет легко избавиться.

— А вдруг она, действительно, послана Богом? — гнусавым голосом выдавил из себя Маше.

Канцлер свирепо воззрился на него и прошипел:

— Что вы болтаете, брат Маше? Каким ещё Богом? Перед вами не деревенский сход, а королевский совет.

С трудом, преодолевая раздражение, повернувшись к Буленвилье, Ля Тремуйль ревниво спросил:

— Вы допускаете, что она способна решать стратегические задачи, монсеньёр Персеваль?

— Нет, сир, не допускаю, хотя и не исключаю вовсе. Однако дело не в её таланте стратега. Планы военных операций будут, как и прежде, разрабатывать настоящие военачальники. Её же участие в этом деле мне представляется чисто символическим.

— Нельзя ли поточнее? — всё так же, ревниво кривя губы, спросил коннетабль.

Буленвилье шумно вздохнул, выразительно повёл глазами, сцепил с силой ладони и, отчётливо артикулируя, тоже едва сдерживая раздражение оттого, что ему приходится объяснять очевидное, ответил, не глядя на толстяка:

— Её дело — вести людей вперёд, на штурм, на приступ и быть постоянным живым упрёком тому, кто дрогнул и отступает.

— А если она не пойдёт вперёд? — подал красивый и юный голос Жан Алансонский.

Буленвилье повёл плечами и, склонив голову набок, устало и медленно, как бы сожалея, произнёс:

— Значит, она не та, за кого себя выдаёт… Во всяком случае, по-иному её миссию я не представляю.

Ален Шартье выступил вперёд:

— Её миссия может ограничиться и одним присутствием. Уже этого будет достаточно, чтобы поднять боевой дух нашей армии и повергнуть в смятение врагов.

— Но это возможно лишь в том случае, если она воплотила в себе всё лучшее и необходимое: целомудрие, истинное желание помочь королю и христианскую добродетель, — высказал своё мнение старейший советник двора Роббер Ле Масон и в ожидании поддержки обвёл взглядом присутствующих.

— Чего толочь воду в ступе, давайте её испытаем, — предложил сенешал.

— Каким же образом? — повернулся к нему Карл.

— Проверим её на зрелость ума, — осторожно, боясь сказать глупость, предложил Маше.

— Этого мало! Если она посланница божья, пусть отыщет среди нас короля, — сказал главнокомандующий.

— Прекрасная идея! — поддержал его де Шартр. — А если она этого не сделает, значит, она простая девка и пусть едет домой.

— Следует продумать церемонию приёма, — метнул взгляд вокруг граф де Гокур, — и где нам её принимать.

— Принимать будем здесь! — легко шлёпнул пальцами по столу Карл.

— При полном свете и параде? — спросил де Гокур.

— Почему это мы должны устраивать ей королевский приём? — опережая дофина, недоумённо пожал плечами Гаривель.

— А вдруг она действительно послана Богом? — высказал опасение Маше.

— Правильно! — неожиданно для всех поддержал его канцлер, отчего у духовника отвалилась челюсть. — Пусть она ошалеет от света и блеска; может, до неё дойдёт, что залетела слишком высоко, и поспешит туда, откуда прилетела.

— А я думаю, что можно ограничиться простым деловым приёмом, — настаивал поэт.

— Мне тоже представляется это более разумным, тем более, что мы ещё не знаем, кто она на самом деле, — кивнул в сторону поэта Ла Тремуйль. — Но испытать её просто необходимо, чтобы она нашла среди нас короля. Я попрошу вас, ваше величество, надеть самое скромное, а возможно, и самое ветхое платье, чтобы сбить её с толку.