Георгий Бурцев - Следствие… Том 1

Бурцев Георгий Иванович. Родился в городе Холмск Сахалинской области в 1950 году. Отец русский. Мать белоруска. Её фамилию я обычно использую в журналистике, в случаях, если в газете помещено более одного моих материалов. Срочную службу закончил сержантом. Окончил строительный техникум, курсы военных журналистов, институт психологии, институт управления. Работал на стройке прорабом. На радио — репортёром и диктором. На телевидении — ведущим программы. В газете — журналистом и редактором. В школе — учителем.

Мною написано и опубликовано множество статей. Есть несколько статей и обо мне как о психологе и учителе. Написал много песен к различным театральным постановкам. Опубликовано много стихов как в России, так и за её пределами, в том числе и в Белоруссии. Снялся в нескольких телефильмах и телевизионных программах.

«Легату папы римского Николая V, монсеньору Гийому д'Эстутвилю.

Экселенц. По Вашему поручению я провёл расследование, и сегодня представляю Вашему вниманию свидетельства очевидцев и участников, отчёты заседаний Государственного Совета и протоколы трибунала. А также присовокупил дневниковые хроники старшего брата, свои воспоминания и собственные догадки, избегая при этом описаний обстановки и характеристик персонажей, всего что может затруднить ход следствия.

Ваше право принять версию, разработанную епископом Кошоном вкупе с участниками Трибунала по осуждению Девы, а также для снятия всех обвинений против святой католической церкви. И здесь Вам помогут живые на данный момент брат героини Пьер дю Лис; потом помощник палача Сансона, бывший тогда при нём ещё мальчишкой Жофруа Тераж. А ещё сейчас чуть ли не главным свидетелем называют Бертрана де Пуланжи, сопровождавшего конвой де Вьенна. Но, всё же оруженосцем, советником и учителем Жанны-Девы был назначенный дофином Жан де Олон, которого, к сожалению, сейчас нет в живых. Конечно, версия Кошона на первый взгляд может показаться беспроигрышной, но, канонизируя героиню, мы добавим святости самой католической церкви, которая не нуждается во лжи.

С почтением, монах и аббат, брат личного духовника Девы-Жанны, армейского капеллана, иеромонаха Жана Паскереля, настоятель аббатства Сент-Катрин-де-Фьербуа Жорж Паскерель.»

Месса закончилась. Смирено и чинно прихожане покинули сумрачное, пропахшее ладаном и свечным угаром помещение церкви. Старый кюре Жан Минэ осторожно и бережно закрыл молитвенник, устало побрёл в ризницу. За его спиной, в гулкой тишине опустелой церкви, кто-то шмыгнул носом и вздохнул. Минэ обернулся. Увидев юную дочь старосты общины, удивлённо вскинул мохнатые брови. Девушка подошла к нему, опустилась на колени, поцеловала ему руку, и опустила лицо в сжатые кулачки.

— Ну и что? Ты же исповедовалась перед мессой? Или что-то не договорила? Я после мессы исповедь не принимаю.

— Padre, я хочу пойти на войну, — едва слышно выдохнула она.

— Ты правильно сделала, — сказал он, и, увидев её радостный взгляд, продолжил, — что пришла и поведала об этом. А кто у тебя там, на войне?

— Никого, — тряхнула она длинными, чёрными волосами.

Старик с облегчением вздохнул и потянул её за руку, поднимая с колен.

— Уже много лет идёт война. Никто не может назвать число погибших славных мужей. И если до сих пор англичане не покорили всю Францию, то произошло это, лишь, потому, что наши мужчины с честью исполнили свой долг, а женщины — свой.

— Но ведь так может продолжаться без конца. А кому нужны бесконечные жертвы?

Кюре шагнул к статуе Пресвятой богородицы Марии Домреми и воздел сложенные вместе ладони.

— Страдания очищают душу.

— Но делают её суровой и дерзкой, — услышал он, вздрогнул и, резко обернувшись, глянул на неё в упор.

— И голос разума подсказывает тебе, что пришла пора дерзнуть?

— Нет, я не думаю о дерзости, и голос разума твердит, что моё место рядом с маменькой; но сердце моё кипит, когда я вижу страдания других.

— И как же ты надеешься отвести от них страдания?

— Очень просто. Я пойду впереди войска на врага; войско пойдёт за мной и победит.