Тарьей Весос - Ледяной замок

Пусть это будет самым сокровенным в ее душе, среди тех мыслей, о которых она никогда никому не скажет ни слова. Этот тяжелый груз она будет нести одна.

Ей послышалось: Сисс…

Нет, нет, это ей почудилось.

Но сквозь теплый, добрый пар проглянуло лицо Унн.

Сисс? — снова услышала она. Паника, подстерегавшая ее во время всего пути домой и здесь, в ванне, теперь охватила ее. Ее окружали ледяные стены, глаза…

— Мама! — закричала она.

Мать тут же появилась. Мгновенно, словно ждала, что ее позовут. Сисс почувствовала себя маленькой девочкой. Но ни словом не проговорилась о том, что произошло.

Обет — что значит он теперь?

Что окружает тебя? Шелестящий ветер, ласково треплющий твои волосы. Легкий, словно неумелый ветерок.

Унн никогда не вернется и не придет ко мне, как это говорилось в моем обете. Что же мне делать, если Унн нет в живых?

На следующий день Сисс снова держалась в школе особняком и одна пошла домой. Придя, она заперлась в своей комнате. Видение в ледяном замке неотвязно стояло у нее перед глазами, и ей надо было постоянно быть начеку, чтобы не проговориться. Если люди узнают об этом, ее снова охватит паника.

Поэтому она либо сидела за книгой в своей комнате, либо гуляла одна. Взгляд отца и матери таил в себе опасность: можно было поддаться ему, и тогда все скрываемое хлынуло бы наружу.

Родители чего-то ждали, и Сисс хорошо это чувствовала. Но она была не в силах подойти к ним. Как-то они сказали ей совершенно спокойным тоном:

— Сисс, мы тебя редко видим.

— Да, — отвечала она.

На том разговор и кончился. А ведь заставить ее говорить было в их власти. Она не знала, как ей быть.

Почему я видела Унн?

Чтобы не забыть ее?

Безусловно.

Сисс стало казаться, что Унн забыли. Никто не говорил о ней, имя ее не упоминалось. Ни дома, ни в школе. Словно Унн никогда не было на свете, с возмущением думала Сисс.

Только я ее помню. Да еще ее тетя, та тоже, верно, не забыла ее. Она не продала дом и не уехала.

Кто еще думает об Унн?

Вопрос этот не давал ей покоя. Он так мучил ее, что она решила сделать опыт.

Она провела его в классе однажды утром перед самым началом уроков. Все, кроме учителя, были уже на местах. Ей не хотелось, чтобы учитель как-то повлиял на детей. Решиться ей было нелегко.

Набравшись смелости, она встала и, словно объявляя во всеуслышание что-то важное, громко произнесла:

— Унн.

Только одно имя. Ничего другого она сказать не может. Они поймут.

Сначала, против ее ожидания, ничего не произошло. Конечно, все повернулись к ней, шум в классе смолк, воцарилась тишина — и все.

Они, наверное, ждали еще чего-то. Но она молчала, и они начали переглядываться. По-прежнему никто не издавал ни звука. Сисс решила, что напугала их. Она робко обвела взглядом лица товарищей.

Стена непонимания? Неприязнь? Нет, никакой стены нет. Просто они в растерянности.

Она тоже в растерянности. И зачем ей только такое пришло в голову!

Наконец она услышала ответ. И он исходил не от девочек, ее ближайших подруг, а от мальчика — того, что тогда трогал ее сапогом. Сисс уже заметила в последнее время, что он стал все чаще играть в классе главную роль. Он-то и произнес резкий ответ:

— Мы не забыли ее!

Словно отрубил.

— Какая-то девочка подхватила:

— Конечно, нет — если ты это имеешь в виду.

Сисс бросило в жар от стыда. Она поняла, как не права была, стараясь отгородиться от класса. Запинаясь, она проговорила:

— Да нет, я просто…

И опустила голову, не сказав того, что хотела было сказать, не бросив горького упрека.

Не только ты одна хранишь память об Унн, просто люди не говорят о ней. Но почему? Это не похоже на них.

Сисс порой вздрагивала при мысли, что тетя Унн продала дом я собирается уезжать.

На следующий день, возвращаясь из школы, она прошла мимо тетиного дома. Увидела, что в нем по-прежнему живут, узнала на дворе тетины вещи.

Раз дом не продан, значит, тетя продолжает надеяться.

Однажды Сисс прошла слишком близко от дома тети Унн, и та увидела ее. Она открыла дверь и помахала девочке рукой:

— Сисс, иди сюда!

Сисс нехотя подошла, полная тревожного ожидания.

Тетя сказала:

— Я обещала тебе сообщить, когда продам дом и уеду.

— Да. Продала?

Тетя кивнула.

Стало быть, дом продан. Что тетя узнала? И когда — тогда же, когда я была в ледяном замке? Ерунда. Ну, скажи еще что-нибудь, мысленно попросила она, и тетя откровенно призналась: