Дафна Дюморье - Птицы и другие истории (сборник)

— Выпить хочешь? — спросил он. — У меня есть бутылка джина в шкафу.

— Нет, — сказал я, — нет, благодарю. У меня… у меня свидание.

— Ладно, — улыбаясь, сказал он, — желаю хорошо повеселиться.

Я пошел по улице и купил газету. Об убийстве писали то, что он говорил. Сообщение было помещено на первой странице. В нем говорилось, что, должно быть, это произошло около двух часов ночи. Молодой парень из военно-воздушных сил, на северо-востоке Лондона. Ему удалось добраться до телефонной будки и позвонить в полицию; когда прибыли полицейские, его нашли на полу будки.

В машине «скорой помощи» он перед смертью сделал заявление. Он сказал, что его позвала девушка, он пошел за ней, думая, что это небольшое любовное приключение, — незадолго до того он видел, как она за стойкой пила кофе с другим парнем, — и решил, что она бросила того, другого, и положила глаз на него, а потом она нанесла ему удар прямо в живот.

В газете говорилось, что он подробно описал ее и что в полиции будут рады, если мужчина, с которым девушку видели раньше, придет и поможет в ее опознании.

Газета была мне больше не нужна. Я бросил ее. Я ходил по улицам, пока не устал, и, когда решил, что мистер и миссис Томпсон уже легли спать, пошел домой, нащупал ключ, который висел на веревке в почтовом ящике, вошел внутрь и поднялся в свою комнату.

Миссис Томпсон постелила мне постель и заботливо поставила на стол термос с чаем и положила последний выпуск вечерней газеты.

Они схватили ее. Около трех часов дня. Я не читал ни само сообщение, ни имя, ничего. Я сел на кровать и взял газету; с первой страницы на меня смотрела моя девушка.

Потом я вынул из пиджака пакетик, развязал тесьму и долго сидел, глядя на маленькое сердечко, которое держал в руке.

Вы вроде бы спросили про отца? Я не ослышался? Вы ведь первый раз в наших краях? Наверно, на каникулы приехали? Нынче в летние месяцы полно отпускников. И все — кто раньше, кто позже — добираются до утесов, а потом спускаются к этому самому месту на берегу. Стоят и смотрят то на море, то на озеро. Вот как вы сейчас.

Славное местечко, правда? Спокойно, ото всего далеко. Понятно, почему отец надумал здесь поселиться.

Когда он тут появился? Не помню. Да и никто не помнит. Должно быть, много лет назад. Он уже был, когда я сам сюда приехал. Еще перед войной. Может, как и я, спасался от городской суеты. А может, там, где он жил раньше, он с кем-то не поладил и волей-неволей пришлось сняться с насиженного места. Трудно сказать. Но у меня с самого начала было подозрение, что либо его когда-то сильно обидели, либо он сам кому-то насолил — и после этого озлобился на весь белый свет. Помню, как только я его увидел, сразу сказал себе: «Ого! Тот еще тип!»

Да, вот тут у озера он и жил со своей половиной. Соорудили себе какой-то немыслимый шалаш, навряд ли он мог защитить от ненастья, но их как будто это мало заботило.

Меня, спасибо, предостерег парень с фермы, один из тамошних работников. Предупредил с ухмылкой, что от отца лучше держаться подальше — он, мол, не жалует чужих. Вот я и старался обходить его стороной, со знакомством не лез. А толку-то? Я ведь все равно по-ихнему не понимаю. В первый раз я его увидел, когда он стоял у самой кромки воды, спиной к озеру, и глядел вдаль, на море. И я, чтобы его не потревожить, нарочно не стал переходить через ручей по дощатым мосткам, а сделал крюк по пляжу и вышел к озеру с другой стороны. Мне было не по себе — будто я без спросу вторгаюсь в чужие владения, но все-таки я присел на корточки за кустом дрока, вытащил из кармана бинокль и стал разглядывать отца.

Тогда, несколько лет назад, он был большой, крепкий, с широкой грудью. С тех пор он, ясное дело, постарел, но и теперь легко представить, каков он был в свои лучшие годы. Какая мощь и силища! Как царственно он нес свою великолепную голову! Я это не просто так говорю. Нет, нет, кроме шуток. Что если в нем течет благородная кровь какого-то далекого предка? И временами — помимо его воли — кровь вскипает, бунтует, бурлит, и тогда он как одержимый бросается в драку. Правда, в тот первый день я ни о чем таком не думал. Разглядывал его, пригибаясь пониже всякий раз, как он поворачивался, и гадал, что у него на уме, знает ли он, что я недалеко и наблюдаю за ним.

И если бы он вдруг подошел поближе и засек меня в моем укрытии, я бы выглядел дурак дураком. Но подходить он не стал. Похоже, ему просто дела до меня не было. Он стоял, глядел на чаек, на море, где начинался прилив, а потом зашагал от озера домой, к своей хозяйке. Может, она там ждала его к ужину.