Виктор Мартинович - Озеро Радости

У границы внутреннего кольца толпы с видом бригадира прохаживается нищий — бойкий чернявый парень в утепленной бундесверовской куртке. На его груди — табличка «Подайте пострадавшему во время боевых действий АТО на востоке Украины». От чьих действий он пострадал и на чьей стороне сам находился, нищий не указал из маркетинговых соображений: так выше сборы, ибо подавать будут и те, кто за Россию, и те, кто за Киев.

— Свихнулся парень! — комментирует нищий, кивая на надсаживающегося. — Второй день сюда выходит. Сейчас проповедь свою скончит, разденется и кружить начнет!

— А зачем кружит? — интересуется вкрадчивый голос рядом.

— Ну, типа, взлететь пытается, — пожимает плечами нищий. — С богословскими целями.

— И как, получается ему взлететь? — хмыкает тот же голос.

— Кто ж знает, — отвечает нищий. — Менты его все время раньше принимают. Чем раскрутится как след.

— Единственное, что остается при перерождении, — наше сердце, — выкрикивает пророк, стягивая с себя майку. Под майкой — тянущее свои ветки от пупка к груди дерево баньян. Его ствол в нескольких местах перечеркнут свежими резаными ранами, как будто Натан пытался уничтожить татуировку, позабыв о том, что вместе с деревом погибнет и сам.

Яся протискивается ближе. Взгляд московского знакомца проскальзывает по ней, не узнавая. Натан уже не вполне в этом мире.

— Сейчас много кто с ума сходит, — пытается нормализовать пророка нищий. — Жизнь такая — все к хренам полетело! У меня дружбану миной руку по само плечо оторвало, так он тоже двинулся. Ходит по городу, ищет, к людям пристает. Не видел ли кто его локтя. Подайте Христа ради, кстати! — вспоминает беженец про свою основную миссию на выходе из станции метро «Октябрьская».

Обнажив торс, Натан раскидывает руки по сторонам, закрывает глаза и делает несколько глубоких вдохов. Из толпы выстреливает тенорком, таким, каким обычно на Комаровском рынке рекламируют свежие огурчики, только что из Ольшан:

— Если ты святой, пусть они мне тачку найдут! — Тенорок на полтона ниже поясняет окружающим: — Угнали мне тачку неделю назад. «Ауди», бочка. Так милиция говорит, что точно ее уже не найдут. Что слишком ходовая модель. И ее уже по Дагестану новый владелец катает! — Он снова обращается к блаженному: — Верни мне тачку, э!

Натан вдруг открывает глаза и говорит, вкладывая в каждое слово невероятную силу и вес. Только смотрит при этом не на спросившего тенора, а Ясе в глаза.

— Вы все просите у Неба исполнить ваши желания! Все время! Хочу! Хочу! Хочу! Вы и Бога-то придумали только для этого! Не зная, что ваши «хочу» Он давно уже исполнил! Что вы уже имеете все то, о чем думали! — Натан повышает голос и подается вперед, его руки взлетают вверх, он потрясает ими: — Если вас и нужно чему-то учить — это благодарности! Благодарности! Получили что-то? Идите и благодарите! Подарили вам — вернитесь к дарившему! И скажите спасибо! Спасибо!

Ясю по шее подирает мурашками.

Натан закидывает голову вверх, его татуированные руки превращаются в продолжение плеч. Он зажмуривается и начинает кружиться. Его вращение с каждой секундой становится все быстрее и становится сложным танцем — проскальзывая на пятке, Натан помогает себе носком второй ноги. Это похоже на многократно ускоренное мевлеви, в котором плавность заменена энергией, а облака ткани, окружающие фигуру дервиша, уступили мельканию мускулистых рук.

Всем глядящим вдруг становится очевидно, что они стали свидетелями чуда, выходящего за пределы физических возможностей человека, ибо любой из зрителей не сделал бы и трех полных кругов в одной точке с зажмуренными глазами. И когда у многих возникает ощущение, что Натан то ли уже приподнялся над землей, то ли вот-вот воспарит, рядом вырастают три кряжистые фигуры, которые обыденно сбивают его с ног и заламывают крылья за спину, в наручники. Толпа стремительно рассасывается — никому из зевак не хочется попасть в протокол. Скрутив нарушителя порядка, его волокут вниз по ступеням, причем один из милиционеров тянет смятые куртку, брюки и свитер. «Мы тебя предупреждали? Предупреждали? — негодует возглавляющий операцию майор. — Ну все, готовься, Иисус, теперь — гарантированная пятнашка!»

Яся пытается пробиться к Натану, но сержант на входе в станционный опорняк объясняет ей, что «гражданин Москвы» задержан и увидеться с ним до суда не дадут даже консулу. И что после отбытия минимум двухнедельного ареста он будет посажен на поезд и депортирован.