Елена Минкина-Тайчер - Женщина на заданную тему [Повесть из сборника Женщина на заданную тему]

Кстати, его Рахели тоже тридцать. Вот откуда такая радость! Как только закрывал глаза, всей кожей ощущал ее руки, грудь, восхитительный живот, маленькие упругие ступни. Ее губы легко скользили по лицу, теплые пальцы гладили по щеке, ласково теребили бороду. Хотелось все слушать и слушать ее тихую болтовню, которая была вовсе не такой беззаботной и смешной. И самому рассказывать все подряд, и хвастаться, и жаловаться, как в детстве.

C ней не нужно было защищаться, вот в чем дело! Всю жизнь приходилось держаться, соответствовать требуемому образу — свой парень для одноклассников, независимый оригинал для Орны, блестящий ученый–эрудит для коллег. Даже для матери, в пику ее грустным насмешкам, вечно что–то изображал: неотесанность, повышенную религиозность, незнание русского языка.

Розенфельд И. Г., вот смешная находка в середине жизни! Снова вспомнил лукавые глаза, полные восхищения и одобрения, виноватую улыбку, пирог в чемодане…

Нужно ей срочно написать! Послать какой–нибудь забавный стишок или картинку. Конечно, на работе это не слишком принято, но можно добавить сугубо серьезную и нелепую информацию на английском. Или лучше на французском, точно никто не врубится!

Кстати, надвигается зима, период конгрессов, можно будет встретиться в какой–нибудь Барселоне. Тут же вспомнил Коста — Брава, горячую кровать, горячую бесстыдно раскинувшуюся блондинку–испанку, — какая ерунда! Нет, лучше что–нибудь посевернее, Амстердам, например. Он возьмет ее за руку и поведет гулять вдоль каналов, будет моросить мягкий дождик, нужно не забыть большой зонт. Он покажет ей рынок цветов, блестящие огромные ведра тюльпанов и роз. Можно будет заказать ночную поездку на кораблике, там есть такой рейс при свечах. Конечно, чисто туристкая игрушка, но ей должно понравиться, — сыр и вино на столиках, туман, дрожащие огни, иллюзия свободы и одиночества.

Вдруг стало грустно. Какая уж там свобода! Выборы на кафедре, огромная ссуда за дом, беспокойные ночи с детскими поносами и температурой. И долги, долги, — коробка передач барахлит, холодильник пора менять, садовник заломил безумную цену за оформление дворика из камней.

Орна тоже давно устала и раздражена. Грешно говорить, но она заметно постарела в последнее время. Привыкла заниматься только собой, и вдруг сразу двое капризных, болезненных малышей. Родители стары и почти не помогают, он в постоянных разъездах. К тому же среди ее подруг принято бороться за худобу — вечно обсуждают какие–то глупые диеты и витамины, носят девичьи майки. И не замечают, как дурацки выглядят, как выдает постаревшая кожа на худых руках, плоские груди, торчащие ключицы. Будто старушки в детских платьях. Предательство так думать, конечно, у самого вон живот повис, брюки купил на размер больше.

Как она сидела, закутав ноги рубашкой, и вдруг прижалась щекой к его животу. Горячая нежная щека на его коже, мягкие растрепанные волосы, дыхание перехватило, девочка моя… Черт! Забыл сохранить текст, две страницы вылетели. Как раз не хватало оставаться вечером и писать заново!

Быстро набросал пару веселых фраз, прилепил отрывок статьи из французского экономического журнала, представил, как она тихо смеется, сверкая глазами.

Нет, никакой паники, просто огорчился. Был уверен, что тут же ответит, как отвечала на его прежние записки, еще до встречи в Геттингене.

После возвращения из Москвы он написал ей скорее из вежливости, — раз уж взял адрес на вокзале. Она ответила мгновенно и радостно. Потом стали понемногу разговаривать, обменивались шутками и репликами. У него было несколько таких корреспондентов, в основном, бывшие однокашники, кто–то появлялся, кто–то исчезал. Но с ней получалось забавнее: казалось, она чувствовала заранее, когда он про нее думал, — так быстро приходили смешные и ласковые строчки. Правда, не всегда находилось время отвечать, но она и не настаивала, так же быстро исчезала, прилепив смешную рожицу или цветочек из смайликов.

После ее странного отъезда из Геттингена здорово испугался, думал, что–то случилось, два дня искал в почте и скайпе. Смешно сказать, растерялся, как мальчишка. Но отозвалась, слава Богу, коротеньким письмом. Мол, все нормально, вернулась на работу, жизнь продолжается. Сразу успокоился, послал в ответ целую стопку смешных вырезок и анекдотов. Больше писем, кажется, не было. Правда, он почти сразу улетел в Штаты, потом готовил доклад к выборам, потом заболела мать Орны, мотались по больницам почти неделю.