То Хоай - Западный край. Рассказы. Сказки

Старик был ошеломлен. Он задумался, бормоча что-то себе под нос, потом медленно спросил:

— Желаете ли, товарищ, выслушать меня до конца?

— Да. И что же было дальше?

— А потом я встретил королевского посланца.

— Где? Во французском форте?

— Нет. Я повстречал его здесь совсем недавно.

— Как, королевского посланца? И что же он говорил вам?

— Он сказал: хотите, чтобы государь возвратился, соблюдайте посты и запреты. А если не вернется, отправляйтесь в Лаос ему навстречу. И еще говорил он: когда возвратится король, мео и са заживут счастливо…

Кхай встревожился не на шутку. Наконец-то смысл их ночного разговора начинал проясняться.

— Товарищ, а вы-то ночью слыхали мой рассказ?

— Конечно, дедушка, я слушал, и очень внимательно. Мне теперь все понятно. Это враг подстрекает народ снова начать курить опий, оставить работу, бросить свое добро, перебить весь скот, коней и птицу. А потом, когда в деревнях люди начнут пухнуть от голода, он может сделать с ними все, что угодно. Вот в чем тут дело.

— Нет-нет, королевский посланец вовсе не враг. Он — мео, точь-в-точь такой, как вы.

Кхай вздрогнул. И, словно желая проверить родившуюся у него догадку, быстро спросил:

— А не приезжал ли посланец на малорослом коньке? На лбу у коня еще белая отметина…

— Не помню.

— А откуда, с какой стороны он пришел?

— Вон из того леса.

— Вы не заметили случаем на лице у него длинный шрам от медвежьих когтей?

Старик задумался.

— У него было ружье… как у вас… — запинаясь, ответил он. — Но я не посмел взглянуть в лицо королевскому посланцу.

— Послушайте, дедушка! — Голос Кхая стал серьезен и строг. — Так уж бывало не раз: враги пробираются сюда, чтоб обмануть, одурачить и сбить с пути всех нас — и са, и мео. Мы не должны верить ни единому их слову. Только люди Правительства говорят правду.

Вода, накануне затопившая лес, спала, обнажив заросли сумаха с беловатыми корнями. Кхай решил завернуть одежду, ранец с лекарствами и винтовку в непромокаемую ткань и, не медля, переплыть на другой берег. Нависшие тучи вот-вот опять разрешатся дождем, и, пока утих ливень и спала вода, надо поскорее добраться до Наданга.

Кхай оставил старику пачку сахару, несколько желтых пилюль хинина и десяток тонизирующих таблеток. Старик понюхал таблетки, запах был непривычный, чуть резковатый.

— Через денек на обратном пути загляну снова, — сказал Кхай, — надеюсь, застать вас уже на ногах.

— Вы, товарищ, теперь все про меня знаете. — Старик был явно испуган. — Боюсь, как бы чего не вышло.

Кхай взял его за руку.

— Запомните, дедушка, — сказал он, отчетливо выговаривая каждое слово, — на свете нет ни духов, ни короля. Правительство наше сильнее всех, его никому не одолеть. А если кто говорит другое, значит, он чужой человек и его не надо слушать.

— Да-да…

Старик чуть заметно шевельнул губами. Он все глядел и глядел на гостя. Всю всколыхнувшуюся вдруг в его сердце теплоту и нежность отдавал он теперь Кхаю. Но сомнения и тревога все же не покидали его. Он похож был сейчас на младенца, только что научившегося стоять на ногах.

А Кхай преисполнился самых радужных мыслей. Как здорово, что шаман внял его словам! Старик отошел было от Революции, а теперь благодаря ему, Кхаю, снова вернулся к прежним убеждениям. Ведь у са и у мео было единственное спасение — Революция. Он вспомнил, как еще мальчишкой был связным в партизанском отряде и земляки са не раз перевозили его через реку, а если попадались навстречу французские патрули, са вели его в обход. Целая их деревня Хуоика погибла во имя Революции. Такова верность и душевная чистота этого народа…

Кхай на прощанье крепко пожал старику руку.

Во время паводка, когда зерно старого урожая было уже съедено, а новый урожай еще не поспел, в Наданг вместе с наводнением нагрянул голод. Лица людей от забот и тревог стали серыми, как напоенное влагой небо. С рассветом все уходили теперь в лес: вдруг посчастливится срубить ствол банга или накопать клубней май.

Одни лишь никчемные плоды коонг, раскрыв свои пять темно-красных долек, беспечально качались над мрачной деревней. Паводок ворвался в селение, и вода бурлила меж сваями домов. Свиньи и куры, спасаясь от наводнения, убежали в горы и разбрелись в поисках корма. Лишь изредка до деревни доносились их визг и кудахтанье.

Кхай направился прямиком к дому Панга.

В протоке, полной воды, плескалась шумная ватага детишек; темные от загара животы и спины лоснились, как речная галька. Они волочили по воде стебли бамбука. Это были их лодки. И лодочники, обгоняя друг дружку, вели свои суденышки через «смертельные» пороги меж торчавшими из воды камнями. Над водой звенел ребячий смех.