Галина Лифшиц - До свадьбы доживет

– А в чем дело, сообразил?

– Нет. За что она ему деньги вручила?

– Неужели не понял? Скажи еще, что в этом не участвовал, – подначил Семен.

– В чем именно не участвовал? – настороженно ответил вопросом на вопрос молодой человек.

– В шантаже, – коротко ответил Семен.

– Понятия не имею о шантаже! – воскликнул Борис, – Я – да, обратился в агентство, предложившее мне проверить партнера. Случайно получил рассылку и согласился. Денег много не просили. Не знаю даже, что на меня нашло. Просто как под руку кто-то толкнул. Подумал, пустое дело, но почему бы и нет. Ради смеха. А получился не смех.

– Да, совсем не смех получился. Обратился ты, голубь, за помощью к нелюдям, на счету которых большое количество доведений до самоубийста тех, кого вот так вот «проверяли». Ты не думал, что невесту твою могут шантажировать? Тем, что выложат то самое дурацкое фото в сеть, тем, что опубликуют ее откровения? Не думал, что она жить не захочет после этого?

– Это не моя проблема! – воскликнул парень, – Это ее выбор. Я тут ни с какого боку отношения не имею. Нечего было переписываться.

– Повезло Лушке! – убежденно воскликнул Семен, – И всем нам повезло. Хорошо, что до свадьбы дело не дошло. Но ты знаешь, чисто как профессионал, что шантаж – это уголовщина?

– Знаю. Но я не шантажировал. Я узнал то, что хотел. Остальное – не мое дело.

– Ну, почему же не твое? Ты – соучастник, дружок. У арестованного нашли и договор с тобой, и все твои данные. Так что – инициатор – ты. А там посмотрим. Но так тебе это с рук не сойдет. Поверь моему слову. Неприятности гарантирую. Просто от женитьбы отказаться, если не доверяешь, не любишь, сомневаешься – это твое святое право. Но подставы устраивать права тебе никто не давал. Вот, забирай колечко и расписку пиши, что получил его назад, от кого и когда.

Семен демонстративно сфотографировал кольцо в коробочке на фоне Бориной растерянной физиономии. Потом попросил официанта запечатлеть всю сцену в целом: кольцо на фоне Семена и Бориса.

– Жди приглашения на беседу, – попрощался Сема, – С адвокатом приходи, тебе понадобится. Эх, молодежь, всему вас учить надо, что хорошо, что плохо.

Боря так и остался сидеть за столиком, хотя до этого сильно спешил.

– Остальное нас не касается. Все. Закрыли тему. Живем дальше, – велел Сема, пересказав детали встречи с женихом-затейником, – Давайте в себя приходить. Жизнь продолжается.

Она и продолжалась, готовя свои сюрпризы. Странное лето стояло на дворе, очень странное!

Уже неделю они жили на даче. Луша постепенно приходила в себя. Пару раз сходили искупались на речку, загорели, обгорели. По утрам пололи грядки, вечером поливали: Сенина мама настаивала, чтобы сад и огород были в идеальном порядке, как при муже:

– Летом надо есть зелень с собственных грядок. Это силы на весь год! – повторяла она.

Ни один обед и ужин не обходились без дачных салатов: укроп, петрушка, кинза, редиска, приправленные сметаной, купленной у молочницы.

Дышалось легко, силы и вправду прибывали. Луша вечерами заходила к «мечте поэта», и та, если было желание, рассказывала что-то из своей молодости, что помнилось в ярких деталях.

– Из-за многого я волновалась, страдала, переживала. Не понимала, что это пустое. Все прошло. И где те, кто заставлял меня плакать? Никого не осталось! Значит, слезы мои – из ничего! Глупо. Но в середине жизни я это поняла. Когда родился Семен. Все остальное отодвинулось, ушло в туман. Жаль только, что раньше никто мне не объяснил. Запомни, что я тебе сейчас сказала. Иди! – так высказалась однажды старая дама.

Луша вернулась в свою комнату и забила этот совет в Айпад. Она только теперь стала прислушиваться к словам близких, боясь неверного шага.

Целую неделю ничего не происходило. Теперь Тина о лучшем и не мечтала. А что может быть лучше? Тихая спокойная жизнь среди своим с ее неспешным течением была наполнена редкой красотой и долгим щедрым светом. Пусть бы так было всегда, вот о чем Тина молилась.

Ровно через неделю, день в день, позвонила Лиза и, рыдая, попросила приехать. Женя пропал. Пропал по-настоящему, бесследно. Должен был вечером Ваську встретить из изостудии, они там выставку готовили. Он встречал ее так годами, ни разу не задержался, не опоздал. А тут – Васька ждала его, ждала, вернулась домой одна, ничего не понимая. Телефон его какое-то время был включен, гудки шли, потом – все, отключился. Ночь прождали в непреходящем ужасе, утром Лиза побежала в полицию, принялась обзванивать морги, больницы, бюро несчастных случаев. Васька впала в ступор. Лиза стала бояться за дочь смертным страхом: та была уже противоестественно бледна, еле ходила.