Виктория Токарева - Кругом один обман (сборник)

– Очень тяжело переживать зрелые страдания своего ребенка, – поделилась мать. – Я привыкла видеть тебя счастливой. И вдруг все так перевернулось вверх ногами.

– Вот это и будет моя жизнь: вверх ногами.

Тата сидела в пустой городской квартире. Ее неудержимо тянуло на дачу.

Конец апреля. Деревья и кусты просыпаются. Дом, пахнущий деревом. На стенах фотографии молодой бабушки, молодой мамы Тани, маленького Филечки, прогулки, лай собак…

Тата собралась и поехала. Не хотелось видеть Гарика в своем доме, но придется мириться с новой реальностью.

Тата вошла на участок. Клейкие листочки пробивались на ветках тополя. Сад стоял в дымке.

Навстречу вышел Гарик с женой, толстой блондинкой. На их лицах застыл немой вопрос.

– Ты ко мне? – спросил Гарик.

– Я к себе, – ответила Тата.

– Здрасьте, Марья Иванна, – отозвалась жена.

– Я не Марья Ивановна, я – Тата. Мы же с вами договаривались…

– О чем?

– О том, что вы оставляете за мной комнату на первом этаже. Разве не так?

– Мы купили дачу, а не коммуналку, – сказала жена. – Мы хотим владеть домом единолично, а не коллективно.

Тата растерянно посмотрела на Гарика, но он развел руками. Дескать, я не решаю.

– У вас есть документы? – спросила жена.

– Какие документы? – не поняла Тата.

– На комнату.

– Ничего у меня нет. Мы договорились, и все.

– Слова – это воздух, – сказала жена. – Я могу показать вам договор купли-продажи. Там есть ваша подпись.

Тата вспомнила, что они действительно ходили к нотариусу, она действительно что-то подписывала, но договор не читала. Они с Гариком договорились устно: комната на первом этаже с окном в сад остается за Татой. А теперь получается, что слова – это воздух.

– Гарик, почему ты молчишь? – раздраженно спросила жена.

Гарик смущенно развел руками.

– Сволочи, – сказала Тата.

Повернулась и пошла к калитке. Она больше не хотела их видеть.

Тата поехала домой, сначала на автобусе, потом на метро.

Кругом один обман. Она продала дачу на тридцать процентов дешевле при условии, что комната останется за ней. Но не оформила. Гарик – номенклатура, главный редактор солидной газеты, не будет же он вести себя как мошенник. Но он именно так себя и повел. Как цыганка у Киевского вокзала. И ничего не сделаешь. И в суд не подашь. Он скажет, что ничего не обещал. Кому поверят? Конечно, ему. Тата – беззащитна. Кто ее защитит?

Она сама себя защитит. Как? Очень просто.

Приходит злая участь, забирает сына. Зачем? Почему? Нет ответа.

Приходит подлая Лежанкина, забирает мужа. Что можно сделать? Только возненавидеть. Им от ее ненависти ни холодно, ни жарко. Они ложатся на широкую кровать, обнимаются и шепчут друг другу: «Наконец-то мы вместе, какое счастье…»

Приходит ушлый Гарик, грабит ее на большие деньги и забирает комнату. А вот этого не будет. Она постоит за себя и накажет. Как говорят бандиты, «огорчит». Она огорчит Гарика и его жену. Она подожжет дом, и пусть он не достанется никому. Хорошо, если Гарик успеет вынести из огня свою номенклатурную задницу.

Тате стало легче. Не так тяжело дышать. Кто-то ведь должен ответить или, как говорят, заплатить.

Оставалось – подготовиться к мщению.

Это оказалось не сложно: достать канистру, купить бензин на бензоколонке, подготовить факел – палка и пакля, дождаться темноты. Взять такси и доехать до места.

На подготовку ушло три дня. Тата поняла, что тянуть нельзя, иначе она может передумать. Концентрация ненависти убывала. Ненависти могло не хватить на действие.

Тата шла к стоянке такси, как учила ее мама Таня: левой – правой… В руке был факел, как пика у Дон Кихота. А в другой руке канистра с бензином. Довольно тяжелая.

Тата доехала до места. Отпустила такси, зачем ей свидетели?

Калитка закрывалась на веревочную петлю. Откинула петлю. Прошла от калитки к дому.

Заглянула в окно.

Семейство Гарика в полном составе, включая жену, сына и тещу, сидело за столом. Пили чай.

Над столом – круглый желтый абажур, который Тата ни за что не хотела менять на люстру. А теперь он светит другим. А Тата стоит вне дома, как нищенка. Нищенка с канистрой. Это уже не бедная попрошайка, это – террористка. Мститель.

Створка окна была приоткрыта, и в стекле, как в зеркале, Тата неожиданно увидела свое отражение. Ужаснулась. В стекле отразилась ведьма с висящими волосами. Где прежняя Тата – ясная, улыбчивая? Стояло исчадие ада. Неужели злоба может так исказить человека? Но ведь это не просто злоба. Это благородный гнев, ярость очистительная.