Рейнолдс Прайс - Земная оболочка

Сама я надеюсь распахнуть ту, на которой висит табличка «МАТЕРИНСТВО». Я хочу ребенка. Пожалуйста, не говори об этом своему отцу или моим родителям, если ты с ними переписываешься. Я как раз недавно сказала об этом Робу, вот только что, на этой неделе. До сих пор он этого вопроса не поднимал, но делал все, чтобы уберечь меня. Теперь я попросила его больше этого не делать и решиться на то, на что я была готова прежде лишь в воображении — на рождение ребенка. Он попросил дать ему несколько дней на размышление, говорит, что, кажется, еще не согласен. Умом, но не телом.

22 декабря 1926 г.

Робинсон просил меня послать тебе телеграмму, но поскольку поспешным сообщением я уже раз нанес вашему дому непоправимый удар и поскольку — как мне известно от Роба — твой отец очень слаб, я решил сообщить письмом новость, которую отнюдь не назовешь приятной. Рейчел и Роб живы и надеются на благополучный исход. Опасность уменьшилась, хотя и не совсем миновала.

Сегодня в пять часов утра Рейчел потеряла своего ребенка. Мне известно следующее — она мирно проспала всю ночь и проснулась оттого, что у нее началось сильное — хотя и безболезненное — кровотечение. Какое-то время она лежала в темноте, желая удостовериться, что это происходит с ней не во сне, но, даже удостоверившись, не стала будить Роба. Проснулся он, по его словам, от того, что рядом кто-то тихо плачет, хотя, повторяю, мучения ее были исключительно нравственные — крушение надежд! Он зажег свет и страшно перепугался, но тем не менее сразу вызвал доктора, который приехал незамедлительно — был на месте через двадцать минут — и остановил кровотечение. Все же он посоветовал отвезти Рейчел в больницу и по дороге в машине, которой правил Грейнджер (Роб сидел рядом с ней на заднем сиденье), она спокойно и без звука родила уже сформировавшегося ребенка — доктор сказал Робу, что это был мальчик; родился он четырехмесячным, без признаков жизни. Сегодня вечером я разговаривал с доктором, и он сказал мне, что если удастся избежать заражения, то у Рейчел есть все шансы на выздоровление. Роб, конечно, с ней и собирается сегодня ночевать в больнице, почему и пишу тебе я.

Сейчас четверть одиннадцатого, надо скорее кончать — я хочу отправить письмо с последним поездом, чтобы ты получила его завтра. Не могу, однако, удержаться, чтобы не прибавить: часть, и притом значительная, моей грусти по поводу сегодняшнего несчастья вызвана тем, что после стольких надежд опять сорвались планы, имеющие значение и для нас с тобой. Правда, планы на отдаленное будущее и всего лишь при первой попытке обеспечить себе жизнь в грядущих поколениях; она вполне может быть обеспечена (доктор не видит причины, почему бы Рейчел не сделать еще одну попытку), и все же я огорчен глубже, чем ожидал, и мне хочется, чтобы ты знала об этом.

Роб, без сомнения, напишет тебе завтра. Хоть он-то у нас есть — сын, которым мы можем гордиться, мужающий не по дням. Когда мы расставались с ним сегодня вечером, он — несмотря на свое горе, несмотря на то, что еле держался на ногах от усталости — так и светился силой, которую я знал у тебя в молодости. Я сказал ему, что боюсь, как бы после случившегося у них не развился страх перед жизнью, не пропало бы преждевременно желание иметь детей, как это случилось с его родителями. Он обдумал мои слова и ответил без тени улыбки: «Еще не выдуман костюм, который мог удержать меня от этого, если она останется в живых и я буду по-прежнему ей нужен!» — голос моего отца, старого Робинсона. Наш сын попал в хорошие руки, получше наших с тобой.

Спешу закончить,

с лучшими пожеланиями к рождеству

23 февраля 1927 г.

Извините, что мы так долго не писали. Мы все получили ваши прекрасные рождественские подарки, и Роб и мисс Рейчел получили два ваших последних письма, только не могли ответить на них сразу, почему — я вам сейчас объясню. Дела у нас с рождества идут плохо, за три дня до рождества, собственно, это началось. Мисс Рейчел проснулась ночью, истекая кровью, и потеряла ребенка, которого ждала в мае, — мальчика, которого она назвала Рейвеном по своему папаше, потому что, как она объяснила, папаша не хотел, чтобы у нее были живые дети. Об этом она сказала Робу, а Роб Грейси. И еще он сказал Грейси, что если мисс Рейчел так на это смотрит, то он ей больше не помощник — он в погоне за ребенком второй раз испытывать судьбу не хочет. С тех пор он обращается с мисс Рейчел очень ласково, но и только. Ее мать приезжала ухаживать за ней, уехала всего неделю назад, и все это время Роб возвращался домой поздно, иногда пьяный, но всегда тихий и ласковый; спал он, как всегда, у нее в постели, но Рейчел не пособлял. Это она сама сказала Грейси.