Рейнолдс Прайс - Земная оболочка

Но Грейси остановилась — четыре вскрика, знаменовавших утрату, а может, и приобретение (неведомый посторонним прибыток сил или понимания).

Грейнджер еще некоторое время не сдавался — голос Грейси отчетливо произнес: — Ну, скоро ты? — Потом затих и он. Оба молчали. Никаких звуков не издавали больше ни кровать, ни рассохшийся пол под ней, ни печь, пламя в которой должно было бы реветь — словно все израсходовали не только скромные запасы энергии и потребностей, но и жизнь в придачу, израсходовали все до последней капли, оставив пустую кровать, пустую комнату, пустой дом.

Роб подошел к двери, ведущей в комнату Деллы, — впервые за три месяца, да и сегодня у него в мыслях не было идти сюда. Он не стал прислушиваться, а просто постучал тихонько, в надежде, что ему отопрут. Шагов Деллы он не слышал и ее дыхания по ту сторону двери или звука поворачивающейся ручки. Тем не менее спустя минуту дверь медленно отворилась.

Единственная лампа была зажжена, она горела не настолько ярко, чтобы просвечивать сквозь штору, но давала достаточно света, чтобы Делла могла работать при ней (она пришивала воротничок к платью, которое наденет завтра на свадьбу) и вырисовать ее силуэт, когда она появилась в проеме двери. Роб сказал:

— Тебе надо б уже третий сон видеть.

Делла сказала:

— Мне надо б ангелом быть с крылышками и золотыми локонами.

— Вот только не вышло из тебя ангела.

— Что ж ты думаешь предпринять на этот счет?

— Помолюсь, — сказал Роб, к этому времени он уже мог улыбаться.

Делла продолжала стоять в дверях, и горячий воздух, вырвавшись из комнаты мимо нее, словно жарким дыханием обдал Роба.

— Впустишь? — спросил он.

Она медленно обдумала его вопрос. Потом отступила на шаг.

— Было время, ты дорогу знал.

— И до сих пор не забыл, — сказал он. Быстро переступил порог и закрыл за собой дверь, все одним движением, затем проверил, плотно ли задернута штора. Оказалось, что да — и сразу же почувствовал себя защищеннее, спокойней: корабль с задраенными иллюминаторами, плывущий в ночи, нежданный, невидимый.

Делла вернулась к кровати и уселась на прежнее место, в небольшую продавленную ямку; рядом на сосновом столике ровно горела лампа. Она протянула руку, чтобы прибавить огня.

Роб сказал:

— Пожалуйста, не надо.

Она долго вглядывалась в него.

— Все хоронишься?

Он кивнул с улыбкой и двинулся к ее единственному стулу.

— Не туда пришел, — сказала Делла, берясь за свое рукоделие.

Роб остановился, взялся за спинку стула.

— Это почему?

— Сам знаешь, — не поднимая глаз, она сделала три стежка, мелких и аккуратных.

— Нет, не знаю. Ты всегда со мной добрая была.

— Теперь уж кончено.

— С чего бы?

Делла посмотрела на него. Она с трудом различала его в полумраке, но память восполняла то, чего глазам не было дано видеть.

— Сам знаешь: вот тебе и весь сказ. — Еще с минуту она молчала, не отводя от него глаз, потом сказала: — Да и занята я.

— Чем?

— Как мне быть, думаю.

Роб коротко рассмеялся.

— Ну, и что ж ты надумала?

— Это мое дело, — сказала она.

Роб сел. Делла будто и не заметила.

— Умирать собралась? — спросил он (платье, которое она шила, было темно-зеленое и в темноте казалось почти черным).

— Ты меня не обижай, — сказала она.

— Я пошутил, — сказал Роб. — Устал и совсем одурел. Ты что, собираешься куда-нибудь?

— Так точно, сэр, — сказала Делла. — Завтра утром я собираюсь пойти в гостиную посмотреть, как вы с Рейчел будете венчаться. Потом побегу сюда, в эту щель, чтобы быстренько снять парадное платье. Затем пойду на кухню и буду весь день жарить у плиты свои черные груди, чтобы Грейнджер и Грейси могли обрядиться в фартуки и подавать угощение гостям.

Роб сказал:

— Тебе ведь за это платят. — Он заметил это мягко: деликатное напоминание об упущенном обстоятельстве (сам он собирался оставить ей завтра десять долларов, специально для этой цели отложенные, но не сказал ей теперь об этом — пусть будет сюрприз).

Делла кивнула:

— Ну, правильно. И я из каждых пяти пенсов четыре откладывала.

— Для меня? — спросил Роб. — Хочешь мне подарок сделать?

— Ты от меня свой последний подарок уже получил. — Лицо ее было неподвижно, будто вырезанное из дерева, но голос взволнованный — она хотела, чтобы ее правильно поняли.

— …И я пришел сюда, чтобы тебя поблагодарить, ты мне много помогла, в трудную минуту поддержала.

— Что ж, я твое спасибо с собой прихвачу, когда уйду.