Семён Данилюк - Константинов крест [сборник]

— Исключено! — отчеканил Арташов. — Она мне дождаться обещала.

Полехин, не сдержавшись, фыркнул.

— Ты не пори горячку, разведчик. А если окажется всё-таки, что нашкодила, да и сиганула от ответа? Тогда это уже, сам понимаешь, — совсем другая статья. Тут и женишку мало не покажется. Не поглядят на регалии.

Он пытливо присмотрелся к подчиненному:

— Всё равно искать?

— Так точно. Товарищ генерал! Вы ж обещали: как Германию займем… Вроде уже в ней. Прикажете подать официальный рапорт?

Полехин обескураженно охлопал свою шею.

— Думал, до потрохов тебя постиг. Ан — ухитряешься удивить. Так и я тебя удивлю: раз Генштаб ниже твоего достоинства, принимай боевой приказ!

Арташов, удивленный, подтянулся.

Не поднимаясь с валуна, генерал поднял прутик и принялся рисовать на песке.

— Прямо по курсу, в двух десятках миль от Рюгена, датский остров Борнхольм. На нем, по нашим данным, порядка 20 тысяч фашистов. Их командование решило сдаться в плен англичанам. Пункт приема военнопленных — на острове Зеландия. Пробиваются туда по ночам мелкими разрозненными частями. На тральщиках, катерах, яхтах, рыболовецких траулерах. Всё в ход пущено. У местных рыбаков сейчас самая путина. Маршрут — в нескольких милях от северной оконечности Рюгена, как раз где мы с тобой. Помешать не можем, — участок Балтики контролируется английскими катерами. Да такой задачи и не стоит, — пусть катятся. Но побережье остается десантоопасным. Вряд ли, конечно, решатся на высадку. Не до того. Все думы, как бы сдаться не нам, а господам союзникам. Тем не менее, остеречься будет не лишним. Мало ли у кого какая шальная мыслишка возникнет? Сохранилось кое-что из заводов «Фау». Может, где какая документация запрятана? По данным моего начальника Особого отдела Гулько, среди фашистов есть власовцы. Для них, к примеру, сдаться англичанам с таким гостинцем, — гарантия, что нам не выдадут. А значит, жизнь. Потому обязаны предвидеть. Так что твоя цель — наблюдение и охрана прилегающего участка побережья. Обеспечишь патрулирование.

— Есть!

— На всякий случай в шести километрах от тебя на мысе Арконс для ведения беспокоящего огня разместили танковый батальон. Съезди, договорись о взаимодействии, о связи. Хотя… — он спохватился, — сегодня, пожалуй, не езди. Сегодня туда мой начальник Особого отдела Гулько едет комбата арестовывать.

Полехин нахмурился:

— Нашкодничал, стервец, при штурме Штральзунда. Там у него два танка пожгли. Так он в отместку с немецкими девками надураковал. Теперь расплатится… Сколько предупреждали, скольких постреляли! Всё одно неймется. Как в Германию вступили, будто крышу снесло. Особых отделов не хватает… Так что завтра с утра езжай к тому, кто примет. Всё понял?

— Так точно. Только нам бы оружия не мешало. А то, считай, одни автоматы да «лимонки». Серьезного боя на полчаса не выдержать. Да и рацию вчера разбило.

— Прикажу подкинуть, — Полехин, заканчивая разговор, поднялся. Потянулся затекшим телом. Глянув на часы, тронулся к роще.

— Кстати, насчет Гулько, — на ходу прикинул он. — Пожалуй, ему розыск твоей зазнобы и поручу. Если кто найдет, так он. Этот — только команду дай — копытом рыть станет. Ретивый! — с неприязненным смешком оценил Полехин. — К тому же у меня он с осени сорок третьего. А до того, доподлинно знаю, в тылу врага под прикрытием работал. И как раз в том самом районе, что и невеста твоя. Чем черт не шутит, может, пересекались. Будет тогда, кому доброе слово замолвить. Ты ведь в ней уверен?

Арташов радостно вспыхнул:

— Так товарищ генерал! Да конечно же!..

— Что ж, прикажу, чтоб по дороге на Арконс к тебе заскочил за информацией.

— Есть!

За разговором вернулись к воротам особняка. Генерал приготовился влезть в машину, но заколебался. Ухватив Арташова за пуговицу, отвел в сторону.

— Вот что еще! Не надо бы говорить, да иной раз нельзя не сказать, — и хоть на десяток метров рядом никого не было, генерал еще понизил голос. — Гулько, он при мне вроде как в ссылке. Задание, с которым забросили, выполнить не сумел. И ему в его ведомстве это помнят, — ходу не дают, на подхвате держат. А парень самолюбивый. Ищет случай загладить. Поэтому постарайся, чтоб с хозяевами твоими не состыкнулся. А то, ретивый-то он ретивый. Но и борзой. И такие, как они, для него подарок судьбы, — вмиг чего-нибудь раскрутит. Усек?

Арташов понимающе прикрыл глаза.

Полехин забрался в машину. Арташов, торопясь, извлек самописку.