Джессика Кнолл - Счастливые девочки не умирают

— Не то чтобы дружили, — ответила я и провела большим пальцем ноги по гладкому кухонному полу. По нему было здорово скользить в носках, широко расставив руки, будто балансируя на доске для серфинга. Но в один прекрасный день мне в ногу впилась трехдюймовая заноза, и с напольным серфингом пришлось завязать.

— И все-таки? — вмешался детектив Венчино. Мне бросился в глаза его скрюченный нос, скособочившийся влево, словно комок плохо размятого пластилина. — Одно время вы дружили?

— Наверное, можно и так сказать, — не стала спорить я.

Детективы переглянулись.

— Ты недавно с ним поссорилась?

Я покосилась на маму: она напрягла слух, чтобы расслышать мой ответ сквозь шум кофемашины.

— Типа того.

— Из-за чего?

Я снова осмотрела свои ногти — нормальные здоровые ногти. А Оливии больше не придется беспокоиться о дефиците железа в организме. Я вдруг вспомнила, как видела Оливию в последний раз: склонившись над партой, она яростно строчила конспект по химии, и ногти у нее были выкрашены зеленым, как у Хилари. Наверняка это Хилари уговорила подругу испробовать зеленый лак, потому что Оливия была не из тех, кто любит экспериментировать. Или таким образом они хотели поддержать футбольную команду. Интересно, если тебя хоронят с зеленым лаком на ногтях, покрытие продержится так же долго, как зубы и кости? Вот лежит Оливия, и все, что от нее осталось, — это зеленые ногти.

Я так глубоко задумалась, что детективу пришлось повторить свой вопрос.

— Тифани, — окликнула меня мама. Кофемашина щелкнула и смолкла, и в наступившей тишине мамин голос прозвучал чересчур громко и напористо: — Ответь детективу, пожалуйста.

Я почувствовала, что сейчас снова раскисну от слез, как губка для мытья, и не смогу больше скрывать то, что произошло той ночью. Как я вообще собиралась это скрывать?

— На то были свои причины, — вздохнула я и потерла кулаком глаза.

— Может, ты стесняешься говорить об этом при маме? — заботливо спросил детектив Диксон.

— Извините, — вмешалась мама, ставя перед ним чашку с кофе. — Стесняется говорить о чем? В чем вообще дело?

Когда в тускло освещенном коридоре полицейского участка Ардмора появился мой адвокат, представившийся как Дэн, за окнами уже сгустились сумерки. Детектив Диксон настаивал, что можно обойтись без адвоката, и ему почти удалось обаять маму, но когда она позвонила папе на работу, то заговорила по-другому. Адвоката нам посоветовал папин сотрудник, чью дочку арестовали летом за вождение в пьяном виде. Дэн не произвел на нас с мамой никакого впечатления. Это был невзрачный человечек в плохо сидящем костюме с вытянутыми штанинами на коленях.

Дэн («Что за имя для адвоката», — процедила сквозь зубы мама) попросил меня рассказать все с самого начала. В комнате для допросов, где мы сидели в ожидании детективов, стоял пронизывающий холод: полицейские нарочно выключили отопление, чтобы поскорее выбить признание из продрогшего свидетеля и успеть домой к ужину.

— Важна любая мелочь, — предупредил Дэн и закатал рукава темно-синей рубашки, купленной, вероятно, на распродаже по акции «две по цене одной». Его пиджак, скособочившись и едва не падая на пол, висел на спинке стула. — Рассказывай всё по порядку, с самого начала учебного года. С кем ты общалась и как. Ничего не упускай.

Даже я не могла поверить, как хорошо всё начиналось — ведь Оливия, Дин и другие крутые ребята приняли меня в свою компанию — и как быстро удача отвернулась от меня. Пересказывая подробности ночи, проведенной у Дина, я залилась краской, когда дошла до того момента, как Пейтон принялся делать мне… ну, вы понимаете…

— Занимался с тобой оральным сексом? — подсказал Дэн.

— Ага, — промямлила я, покраснев, как вареный рак.

Дальше я рассказала, как провела остаток ночи, как очнулась сначала с Пейтоном, затем с остальными. Рассказала, что случилось потом, про неудачную вечеринку дома у Оливии, про ссадину на щеке. Мне не хотелось впутывать в это мистера Ларсона, но Дэн сказал, что важна любая деталь.

— А мистер Ларсон… — Дэн кашлянул и смутился, как и я. — Той ночью, у него дома?

Я вытаращилась на него в недоумении, но через секунду поняла, о чем он толкует.

— Нет, — твердо ответила я. — Мистер Ларсон никогда бы не сделал ничего подобного.

И я содрогнулась, будто сама мысль об этом была недопустима.

— Но мистер Ларсон знал про изнасилования? Он сможет подтвердить твои слова?

«Изнасилования». Это слово впервые прозвучало во множественном числе. Я и не знала, что «все остальное» тоже считается изнасилованием.