Мэри Карр - Клуб лжецов. Только обман поможет понять правду

Фигура отца становилась все ближе и отчетливей, и вот наконец он нас обнял. Я почувствовала запах черного кофе, который он пил на работе, и запах мыла, которым он мыл руки после смены, а мою щеку уколола его щетина. Я чувствовала, что с другой стороны отца обнимает Лиша, наши руки переплелись, мы обнимали отца с двух сторон, словно заключили его в клетку.

Вторым человеком, который приехал с отцом, оказался некто по кличке Блу. Это был маленький, похожий на птичку человечек без цвета, запаха и начисто лишенный собственного мнения. Один из тех незаметных людей, которые десятилетиями могут ходить вокруг бильярдного стола, покупать всем пиво, и за все эти годы так и не произнести хотя бы одного законченного предложения.

Блу подарил нам с Лишей по огромной кудрявой кукле. В свете лампочки в салоне автомобиля моя кукла смотрела на меня таким напряженным взглядом, который можно было бы воспринять как оскорбление. Кукла не отводила от меня взгляд, как бы говоря, что хотела себе в хозяйки совершенно другую девочку. Ну а я хотела, чтобы мама вернулась, но не смогла этого сказать, потому что в горле стоял комок. Вместо этого я произнесла совсем другое.

– Обитатели ада хотят воды со льдом.

– Чего-чего? – переспросил отец.

Я повторила, что готова убить за стакан воды.

Наверняка отец что-то говорил нам по пути в машине, но я не помню ни одного его слова. Он говорил Блу, как ехать, и разговаривал как полная деревня.

– Вот здесь надо повернуть на Реймонд, – говорил он Блу, но я слышала: «Во сде нада вернуть на Раемон». Отец говорил медленно, словно обращался к глухому.

Дома он снял с себя джинсовую куртку, повесил ее на спинку стула и сказал, что сейчас приготовит поесть. Лиша расставила на столе тарелки из меланина. По сравнению с фарфором, который был у матери в Колорадо, эти тарелки казались мне сделанными пещерным человеком. В каждой тарелке были специальные отделения для бобов и кукурузного хлеба, чтобы последний не намок от подливки.

Отец стоял около плиты и помешивал деревянной ложкой в кастрюле какое-то варево. Через несколько минут я почувствовала запах чеснока, свинины, риса и бобов.

– Завтра эта штука будет еще вкуснее, – заметил отец. Он приготовил на чугунной сковородке кукурузный хлеб с немного подгоревшей на дне корочкой, как я люблю. Отдельно в тарелке отец поставил на стол зеленый лук.

– Дорогая, ты же знаешь, как этот лук едят? – спросил он меня. Не дожидаясь моего ответа, он вылил на лук немного рассола из банки с желтыми перцами, приготовленными по рецепту «Табаско» с укусом. Он смотрел на Лишу и говорил, что любит ее всем сердцем, накладывая еду в мою тарелку.

Нам даже не пришлось умолять его лечь спать вместе со мной. Я просто пару раз подпрыгнула на месте, и он тут же согласился. Сначала он включил газовый обогреватель в спальне и положил на него мои носки, чтобы утром они были теплые и сухие.

Отец лежал посередине, а мы с Лишей по бокам. Он не накрывался простыней, потому что не любил одеял. Как только мы с Лишей обняли его, он начал плакать.

В Техасе не считается зазорным, когда взрослый мужчина плачет. Мой отец плакал во время парадов и свадеб. Он мог расплакаться, когда поднимали американский флаг перед началом детской бейсбольной игры. В ту ночь я не могла слышать, как он плачет, и заткнула уши. За окном на фоне кислотно-зеленого неба чадили факелы нефтеперерабатывающих заводов. Я устала зажимать пальцами уши, отпустила их и услышала громкие стоны отца. Я взяла своей маленькой рукой его большую ладонь и сжала так сильно, что мне показалось, что кости треснут. Я разжала пальцы только тогда, когда он протянул руку, чтобы достать из-под подушки красную бандану и вытереть ей слезы.

Прошло много времени, и мне казалось, что он уже заснул, как вдруг неожиданно он сказал, что хочет помолиться за то, чтобы домой вернулась наша мать.

Это меня очень удивило – я никогда не слышала, как отец молится. Он появлялся в церкви только на похоронах.

– Господи, – сказал отец, – пожалуйста, сделай так, чтобы мать этих детей вернулась. Мы гладили его с обеих сторон, и Лиша громко произнесла «Аминь».

Я еще долго лежала без сна под плечом отца. Мне казалось, что мы три доски в днище несущейся по волнам лодки.

Мать приехала без предупреждения. Она появилась во взятом напрокат желтом спортивном автомобиле «Карманн Гиа» [65] Volkswagen Karmann-Ghia Typ 14 – спортивный автомобиль на шасси Volkswagen 1200 с кузовами «купе» и «кабриолет», выпускавшийся с 1955-го по 1974 год. – Примеч. пер. , за рулем которого сидел Гектор. Мама вылезла из автомобиля, и каблуки ее сапог из крокодиловой кожи оставляли в земле глубокие следы. На протяжении нескольких недель я говорила себе, что встречу ее с холодным безразличием. Но как только увидела, как колышется нижний край ее бобровой шубы, моя решимость улетучилась. Хлопнув дверью, я бросилась ей навстречу и добежала бы до нее быстрее Лиши, если бы сестра не столкнула меня в цветочную клумбу.