Оксана Аболина - Летучая крыса

К своим шести годам я ухитрилась ни разу не встретить воочию самое безобразное городское существо — крысу. То ли они меня избегали, то ли санитарная обстановка в городе была в те времена получше — сказать не возьмусь. Но крысы мне никогда не попадались на глаза, и моё представление о них было чисто мультяшно-книжное. «Если ты кому-нибудь скажешь, что видел за этим разодранным холстом дверцу — я за твою жалкую жизнь не дам и дохлой сухой мухи», — шуршала Шушара на ухо деревянному мальчику Буратино перед тем, как вцепиться ему в горло. Воображение у меня было живое, и крысы представлялись моему детскому сознанию существами коварными, злобными и страшными.

Реальное же моё знакомство с грызунами в детстве было весьма и весьма поверхностным. В зоопарке внимание детей всегда привлекали только экзотические звери: обезьяны, попугаи, белые медведи, львы, тигры, жирафы. На этих красавцев можно было любоваться часами. Рядом с ними крохотные тёмные клетки с горностаями, хорьками и куницами, прячущимися в фанерных коробках-домиках от любопытных взглядов, казались скучными, блёклыми, совершенно неинтересными. Мимо них люди проходили скорым шагом, даже не оглядываясь.

Правда, нельзя сказать, что грызунов мне видеть вообще никогда не приходилось — дома у нас несколько месяцев прожили в аквариуме, на подстилке из опилок, два хомячка: белый и коричневый, а потом куда-то незаметно исчезли — наверное, сдохли или убежали. Меня это не удивило и не расстроило, эти зверьки с вострыми мордочками и круглыми глазками мне не нравились, я о них и не спрашивала. Их место занял серый полосатый котёнок Мурзик — зверь гораздо более симпатичный, пушистый и разговорчивый. С его появлением о хомячках я даже не вспоминала.

На хомячков были очень похожи белые мышки в террариуме на Сенной, которая называлась тогда площадью Мира. Этими зверьками был до отказу забит большой аквариум-витрина. Мышки заполнили весь пол аквариума, но места всё равно не хватало, и они забирались одна на другую, стараясь выкарабкаться наверх. Однажды, когда мы с мамой остановились возле террариума, к витрине с мышами с другой, внутренней стороны подошёл человек, запустил внутрь руку, и вытащил несколько зверьков. Я спросила маму, зачем он их забрал, и она ответила, что этих мышек взяли на корм живущим в террариуме змеям. Мне стало жалко маленьких зверюшек, чья жизнь и смерть зависели от роковой случайности, от безжалостной и равнодушной руки. Наверное, поэтому террариум, в котором мне ни разу не довелось побывать, и остался в моей памяти на долгие годы.

Вот, пожалуй, и всё, на чём строилось моё представление о грызунах вообще и о крысах в частности. Впрочем, нет. Были и другие воспоминания. Мама рассказывала, что в нашей коммуналке в туалете после войны поселилась чрезвычайно умная крыса, которая сама себе открывала воду из крана. И я была очень рада тому, что после войны прошла целая вечность — двадцать пять лет, крысы давно покинули наш дом, и вряд ли когда в него вернутся…

Ещё помню такой случай. Как-то раз летом на даче, когда я гуляла по грядкам с клубникой, делая вид, что не обращаю ни малейшего внимания на спелые красные ягоды, а сама украдкой обрывала их и втимохолку уминала, неожиданно мои преступные деяния прервал истошный визг. Он раздавался из времянки, где мы в то время жили. Вся семья, кто где ни находился, кинулись во времянку. Моя сестра Марина, молодой инженер-специалист, выпускница института, забравшись ногами на табурет и подпирая головой стропила, судорожно тыкала пальцем в пустой угол комнаты, панически таращила глаза и отчаянно верещала: «Там мышь, там мышь, там мышь!» Никакой мыши я не увидела, но раз и навсегда поняла, что дикие мыши — это тебе не безобидные хомячки, они так же страшны, как крысы, и столь же трудно уловимы, как привидения.

Следующим летом мне исполнилось шесть лет, именно тогда мне наконец впервые довелось увидеть крысу. Это тоже произошло на даче. Дом был к тому времени вчерне построен, мы переехали в него, разобрав времянку на доски. Перед домом и по бокам от него росли ягоды, а позади — отец оставил крохотный лесок, в полсотни деревьев, и я там частенько проводила время. Иду как-то по тропинке, а сбоку от неё лежит на боку, ощерившись, раскрыв широко зубастую пасть, какой-то серый зверёк, на вид злобный и мокрый, и совершенно явственно что дохлый, но от этого ни сколь не более симпатичный, а ещё более противный. Я побежала в дом и позвала сестру, чтобы показать ей это чудовище.