Трумен Капоте - Собрание сочинений в трех томах. Том 2. Хладнокровное убийство

Дунц наклонился вперед. Он был тяжеловесом, обладал проворством боксера второго полусреднего веса, однако глаза у него всегда оставались полуприкрытыми и сонными. Он растягивал слова; каждое слово, неохотно слетавшее с его губ, звучало с каким-то коровьим акцентом и тянулось мучительно долго.

— Да, сэр, — проговорил он. — Похоже, самое время.

— Слушай внимательно, Перри. Потому что мистер Дунц сейчас скажет тебе, где вы на самом деле были в ту субботу ночью. Где вы были и что вы делали.

Дунц сказал:

— Вы убивали семью Клаттеров.

Смит сглотнул и начал потирать колени.

— Вы были в Холкомбе, штат Канзас. В доме мистера Герберта У. Клаттера. И прежде чем уйти из этого дома, вы убили всех, кто там был.

— Нет.

— Что «нет»?

— Я не знаю никакого Клаттера.

Дьюи назвал его лгуном, а потом, разыгрывая ту самую карту, которую они заранее договорились разыграть, сказал ему:

— У нас есть свидетель, Перри. Кое-кого вы, ребятки, проворонили.

Прошла целая минута, и Дьюи ликовал, потому что Смит молчал, а невиновный человек обязательно спросил бы, что за свидетель, и кто такие Клаттеры, и почему думают, что это он их убил, — во всяком случае, что-нибудь сказал. Но Смит сидел молча, стискивая пальцами колени.

— Ну, Перри?

— У вас аспирина нет? У меня забрали аспирин.

— Тебе плохо?

— Ноги болят.

Было уже пять тридцать. Дьюи нарочно резко закончил допрос:

— Завтра мы к этому вернемся. Между прочим, ты знаешь, какой завтра день? День рождения Нэнси Клаттер. Ей исполнилось бы семнадцать.

«Ей исполнилось бы семнадцать». Перри, лежа на рассвете без сна, думал о том (как он вспоминал позже), правда ли, что сегодня день рождения этой девочки, и решил, что нет, это было сказано просто для того, чтобы заставить его подергаться, как и выдуманный «свидетель». Этого не может быть. Или они имеют в виду… Эх, если бы он только мог поговорить с Диком! Но их держали порознь; Дик сидел в камере на другом этаже. «Слушай внимательно, Перри, потому что мистер Дунц сейчас скажет тебе, где вы были на самом деле…» На половине допроса, когда он начал замечать намеки на конкретные числа ноября, он начал нервничать от предчувствия того, что должно произойти дальше, но все равно, когда это произошло, когда этот здоровенный ковбой сонным голосом произнес: «Вы убивали семью Клаттеров» — Перри… да он едва не умер на месте. Он, наверное, за две секунды потерял фунтов десять. Слава богу, что этого никто не заметил. Во всяком случае, он на это надеялся. А Дик? Возможно, они и с ним провернули тот же трюк. Дик был умным, убедительным актером, но «стержня» в нем нет, он слишком легко поддается панике. Но пусть даже так и пусть даже они на него хорошенько надавили, Перри был уверен, что Дик не расколется. Если не хочет болтаться на виселице. «И прежде чем уйти из этого дома, вы убили всех, кто там был». Очень может быть, что каждому из бывших заключенных в Канзасе они поют одну и ту же песенку. Они, наверное, допросили сотни людей и многих из них обвинили в этом убийстве; они с Диком были просто еще двое таких же. С другой стороны — стали бы четверых специальных агентов из Канзаса посылать к черту на рога ради пары мелких нарушителей условий освобождения? Может быть, каким-то образом они что-то нашли, какого-то «свидетеля». Но это невозможно. Разве только — он отдал бы руку, ногу, лишь бы переговорить с Диком хотя бы пять минут.

И Дик тоже не спал в своей камере ниже этажом и, как он позже вспоминал, так же жаждал поговорить с Перри — выяснить, что этот урод им рассказал. Господи, его не удалось даже убедить выучить в общих чертах алиби насчет «Утехи» — хотя они довольно часто его обсуждали. И если эти ублюдки припугнули его свидетелем! Десять против одного, что этот шибздик подумал, что они говорят об очевидце. Тогда как он, Дик, сразу понял, кто этот так называемый свидетель: Флойд Уэллс, его старый друг и бывший сокамерник. Отсиживая последние недели заключения, Дик замыслил прирезать Флойда — вонзить ему в сердце «заточку», — и дурак, что не сделал этого. Кроме Перри, Флойд Уэллс был единственным, кто мог связать имена Хикок и Клаттер. Флойд, с его сутулыми плечами и скошенным подбородком, — Дик всегда думал, что он сдрейфит. Но сукин сын, наверное, надеялся получить какую-нибудь эдакую награду — досрочное освобождение, или деньги, или и то и другое вместе. Но скорее в аду наступит оледенение, чем он получит вознаграждение. Потому что россказни преступника не являются доказательством. Доказательства — это следы, отпечатки пальцев, очевидцы, признание. Если эти ковбои могут предъявить ему только историю, которую им рассказал Уэллс, то особенно беспокоиться не о чем. Если уж на то пошло, Перри куда опаснее Флойда. Перри, если он сломается и начнет болтать, приведет их обоих прямо на Перекладину. И внезапно ему открылась истина: это Перри нужно было заставить умолкнуть. Хотя бы на той горной дороге в Мексике. Или по пути через Мохаве. Почему это раньше не приходило ему в голову? Теперь-то пришло, да слишком поздно.