Михаил Барщевский: Командовать парадом буду я!

Вот и исхитрялся Михаил Леонидович работать нелегально. Юрист он был хороший, а в законах можно найти дыры. Михаил Леонидович говорил: «Не тот юрист, кто знает законы, а тот, кто знает, как ими пользоваться».

То он оформлялся на месяц по трудовому договору, якобы на время отпуска собственного юриста предприятия, то заключал договор на брошюрование арбитражных дел (это значило, что Михаил Леонидович, забирая домой неразобранные разрозненные документы из разных судебных дел очередного флагмана социалистического хозяйства, ночами, перебрав и рассортировав по папкам, приносил обратно готовые к отправке в архив кондиционные «кирпичи»). Словом, крутился. Но все равно директоров предприятий, желающих иметь при себе Осипова, оставалось больше, чем дыр в законе.

Так совпало, что к моменту поступления Вадима в юридический директор Московского пищекомбината уже два месяца уговаривал Михаила Леонидовича перейти к нему на работу. Но это было невозможно, поскольку бросать имеющиеся места службы Осипов и не хотел, и не мог в силу данных им обещаний.

Тогда директор предложил работать за продукты. На пищекомбинате выпускали консервы – сгущенное молоко (полезный продукт), расфасовывали молотый кофе (еще как в хозяйстве пригодится), про кукурузное масло в бутылках что и говорить. Не то чтобы Осипов подумал: столько не съесть (можно знакомым продавать, обращая продукты в деньги), но только выносить с комбината всю эту снедь было небезопасно. Партия как раз развернула борьбу с «несунами». Естественно, опять-таки во благо самому же трудовому народу.

Когда чета Осиповых вернулась в Москву после отдыха в Сухуми, где ее и настигло известие о поступлении Вадима в институт, Михаил Леонидович отправился на пищекомбинат.

Наглость и вместе с тем простота варианта, изложенного им директору комбината, лишний раз убедила последнего, что легенды об Осипове-юристе имеют основание. Схема предлагалась предельно прозрачная. Вадим берет в институте справку о том, что он – студент первого курса. Директор, используя связи в райкоме партии, получает письмо от райкома комсомола на свое имя с просьбой трудоустроить молодого специалиста, студента-юриста, на работу по специальности.

– Партия сказала: надо, комсомол ответил: есть! – пошутил Михаил Леонидович.

Директор улыбнулся. Он понимал, что, даже имея просьбу комсомольских вожаков, должен будет пойти на нарушение Положения о юридической службе предприятий пищевой промышленности СССР. А там указывалось, что должность юрисконсульта может занимать, как правило, лицо, имеющее диплом о высшем юридическом образовании либо двухлетний стаж работы по специальности.

– Интересно, – заметил директор, – какой юрист писал Положение? Как можно иметь два года стажа вместо диплома, если для начала необходимо получить диплом?

Михаил Леонидович не стал объяснять, что Положение писалось лет пять назад, когда на юридических должностях продолжали работать тысячи людей, которые никогда высшего юридического не получали, а юрисконсультами стали после ухода из милиции либо перейдя с партийной, профсоюзной или советской работы.

Осипов просто ответил на поставленный вопрос:

– Какой юрист? Плохой!

Теперь – главное. Вадим становится юрисконсультом комбината, а фактически работает Михаил Леонидович. При этом, что особо ценно, на комбинате не появляется: Вадим забирает документы домой, старший Осипов их отписывает. Назавтра Вадим приносит сделанную работу. Что важно – никто из недоброжелателей директора не сможет «стукнуть», что тот нарушил закон и взял на службу юриста, имеющего и основное место работы, и одно, разрешенное, совместительство. Последний аргумент для директора звучал очень убедительно.

Осипов тем временем думал о том, что все-таки можно убить двух зайцев одним выстрелом, – для учебы на вечернем, не позднее чем через год, Вадиму нужна будет справка, что он работает по специальности. А она уже – вот, пожалуйста. Это первый «заяц». И второй – дополнительная полная, стопроцентная, зарплата. К тому же он сможет обучать Вадима профессии прямо сейчас.

Директор и Осипов пожали друг другу руки и, довольные, расстались.

Нет, наш народ умел приспосабливаться, или, как тогда говорили, «крутиться»…

Прошел месяц, второй, третий. Незнакомые ощущения от нового статуса – студент, взрослый, без пяти минут юрист – развеялись, точнее, притупились.

Начались будни. Утром в метро на работу, вечером в институт, – правда, не каждый день, а в понедельник, среду и пятницу, – и опять в метро, теперь домой, засыпая на перегонах между станциями.