Михаил Барщевский - Командовать парадом буду я!

Оля, неправильно поняв долгий пристальный взгляд Вадима, совсем осмелела и незаметно провела свободной от бокала рукой по его ягодице.

Вадим почувствовал, что готов ее ударить. Ленкино лицо стояло перед глазами. Вадим наклонился к Олиному уху и прошептал:

– Оленька, ты – прелесть, но я женат! – Вадиму удалось не выдать свое состояние.

– Боже, какой же ты правильный! – снисходительно, а может даже презрительно, ухмыльнулась комсомольская активистка.

Через несколько минут она уже терлась о «Володю-из-провинции». Вадим с удовольствием заметил, что тот не сообразил, чего от него хотят, и посему никак на девичьи призывы не отреагировал.

Расстроенная Оля перешла к другой группке.

«Дурочка! Ей надо к посольским клеиться, они-то здесь вообще без развлечений. Небось, зачахли!» – подумал Вадим. Но, вспомнив про офицера по безопасности, понял, что посольским адюльтер грозит концом карьеры в одночасье.

Ненависть к Америке усилилась еще больше.

Прошла неделя. Начались лекции по «юридической ориентации». Неожиданно для себя Вадим обнаружил, что ничего особо нового не услышал. Знания, полученные 15 лет назад в институте, фолианты, «начитанные» в аспирантские времена, проблемные статьи, попадавшиеся в «Советской юстиции», вкупе почти полностью «накрывали» подготовленный для советских стажеров курс. Ребята, занимавшиеся наукой, знали и того больше.

Злость на бессмысленно потраченное время, раздражение от всего американского, тяга домой, к семье, друзьям, активной жизни – все это накатило на Вадима. Насколько он понимал в медицине, налицо были типичные симптомы депрессии.

Самым же страшным наказанием оказался для Вадима английский. Нет, он понимал лекторов, мог объясниться и со своей хозяйкой Барбарой, и с Сашиной хозяйкой Нэнси, но этого не хватало. Ни пошутить, ни рассказать анекдот, ни грамотно задать нужный вопрос – он не мог. И телевизионные новости понимал через пень-колоду.

Уже не раз Вадим задумывался, не вернуться ли в Москву? Зачем он, собственно, приехал? Чему-то научиться? Так ведь и без того дела дома шли прекрасно. Подготовить почву для «эвакуации»? Но уже по первым двум неделям стало ясно, что здесь, в США, ему не выжить. Даже временно. А если приехать насовсем – хоть в петлю. Купить технику для дома? Да гори она огнем! При его-то заработках переплатит втрое и купит в Москве то же самое. Делов-то куча!

И еще этот чертов офицер по безопасности! Хрен его знает, станет ли он проверять блеф Вадима? Хотя, с другой стороны, он, наверное, представляет один из главков КГБ, а Вадим может сотрудничать с другим. Тогда информация сойдется так высоко, куда, скорее всего, этот хмырь не дотянется…

Чтобы хоть как-то отвлечься от изматывавших его мыслей, Вадим решил приколоться. В этот момент стажерам рассказывали о Конституции США. Вадим, понимая, что сам сформулировать по-английски вопрос не сможет, попросил Сашу узнать, а чем объяснить, что в США Конституция есть, а в Великобритании нет? Вроде как одна и та же англосаксонская правовая система? Сашка хмыкнул, но вопрос задал.

Преподаватель явно растерялся. Возникло ощущение, будто об отсутствии в Англии Конституции он услышал впервые. Продолжал говорить о том, что США – самая демократическая страна, что Конституция есть гарантия прав человека и гражданина, что Конституция США – живой организм, когда надо, в нее вносятся поправки. Короче, так и не съехал с рассказа о своей Конституции, откровенно уйдя от ответа на вопрос Вадима-Саши.

Ребята ехидно заулыбались. Только Ольга Дурова всем своим видом выказала крайнее раздражение поведением Вадима.

Вадим не унимался. Перебив лектора, он спросил:

– А разве конституция Сталина не провозглашала демократических принципов? И если наличие конституции как таковой есть гарантия прав граждан, то получается, что в СССР в 37-м году было самое передовое общество?

Вопрос задавался трудно. Вадим подбирал слова не из тех, что были самыми точными по смыслу, а из тех, которые знал. Плюс запутался во временах. Кто-то из ребят с улыбочкой смотрел на лектора, кто-то осуждающе на Вадима. Ольга зло прошипела: «Не можешь говорить на языке, молчи и не позорься!»

Но опозорился преподаватель. Из его ответа стало ясно, – он понятия не имеет, что было в СССР в 1937 году. Имя Сталина слышал, а вот про сталинскую конституцию – не в курсе. Но, главное, он даже не понял сути вопроса Вадима: гарантирование прав и их соблюдение – не одно и то же. И опять завел свою волынку, какая в США Конституция – прекрасная, лучшая в мире, образец для подражания.