Мариам Петросян - Дом, в котором… [Издание 2-е, дополненное, иллюстрированное, 2016]

— Вы в порядке? — спрашиваю я. — У вас все нормально?

Ее самочувствие меня не очень-то волнует. Человек, реагирующий на Толстого, как на тарантула величиной со стул, не может вызывать симпатий, но если с ней что-то случится в нашей спальне, придется иметь дело с Ральфом, а этого мне бы не хотелось, поэтому делаю вид, что интересуюсь.

— Вы славно поразмялись, — говорю я ей. — Но можете еще попрыгать, если хотите. Только снимите туфли, без каблуков это намного удобнее.

— Диверсия! — не успокаивается Табаки. — Она пыталась меня затоптать!

— Я вовсе не пыталась…

Эта идиотка начинает нам объяснять, что не собиралась затаптывать Шакала. Табаки чуть не отдает концы от счастья, а Лэри — от удушья. Гогот Лога — явление не настолько компактное, чтобы уместиться в человеческом горле. Кроме того, заговорив, она выдает свое местонахождение Толстому, и он обрадованно и резво ползет в ее сторону, а она, не переставая оправдываться, идет ему навстречу, и их столкновение и взаимное узнавание происходит на стыке двух кроватей. Она имела целью дверь и, в общем-то, двигалась в верном направлении, а Толстый как раз, по своим понятиям, завернул за угол, и был очень рад обнаружить там ее ноги. Он взбулькивает и тянется к ним клешней, а ей некуда прыгать, поэтому она впивается ногтями в мою ногу и скребет по ней, обдирая джинсы. Молча.

— Нет, но вы видели? Он понял! Он врубился, наш Толстенький! — причитает Табаки, свешиваясь до самого пола, чтобы лучше видеть происходящее.

— Да, да, — обрадованно подхватывает Горбач. — Он в первый раз так, верно? Он обычно и не отличает.

Пока они обсуждают необычайный проблеск ума Толстого, блондинка пытается на меня вскарабкаться. Если я чего-то не выношу, так это когда дергают за протезы, к тому же глаза у нее совершенно сумасшедшие, и это пугает.

— Подбери Толстого, — кричу я Горбачу. — Бери его и держи, пока от меня еще что-то осталось!

Горбач подбирает Толстого. До блондинки наконец доходит, что она щупает не настоящие руки, и она, охнув, отскакивает.

— Что это? Что там?

— Если вы имели в виду «под пиджаком», то там то, что я называю граблями. Какие еще подробности вас интересуют? Вы трогайте, не стесняйтесь. Что там? Под чем? Все это очень интересно.

Она даже не извиняется. Проход свободен, и она поворачивается к двери, но там ползает на четвереньках Лэри, издавая непристойные звуки, и это ее отпугивает.

Кабинет Акулы похож на писчебумажный магазин в день распродажи. Столы, стулья, кресла — все завалено папками и бумагами, Акула плавает в облаках пыли и табачного дыма, а за ним плывет секретарша Рыба-Лоцман с кучей бланков на картонном подносе.

— Что случилось? — Ральф оглядывается в поисках чего-то, на что можно сесть, не находит ничего подходящего и остается стоять.

— Вот и ты! — Акула пробирается к нему, сбивая по пути стопки папок и раздраженно отмахиваясь от пыли. — Хорошо, что пришел. Я ее потерял.

— Какую-то бумагу? — Ральф еще раз оглядывает комнату.

— Не бумагу, а новую воспитательницу! Только что она была здесь, я на секунду вышел, а ее уже нет.

Рыба-Лоцман выдвигается вперед, прижимая к груди поднос с бланками.

— Она сказала, что пойдет ознакомиться с территорией, пока мы не освободимся. И пошла. Вот ее сумочка.

Ральфу показывают маленький прямоугольник светлой кожи, покинутый среди настольных бумаг.

— Что же вы ее не остановили?

Пучеглазая секретарша смотрит на Ральфа с наигранным негодованием.

— С чего бы мне ее останавливать? В мои обязанности не входит следить за воспитателями. Если кому-то угодно шляться по Дому и совать нос во все углы, это их дело, пусть себя шляются.

Должно быть, новая воспитательница молода и симпатична, решает Ральф, уловив двукратное «шляться» в монологе увядшего Лоцмана.

— Хорошо. Я поищу ее.

— Вот и славно, — директор запихивает за щеку леденец. — А то ведь эта молодежь такая непонятливая. Минуту спокойно не просидят на месте. Все куда-то рвутся.

— Передайте мне ее сумочку.

Сумку Ральф вскрывает по пути во вторую. Воспитательница могла пойти куда угодно, но вторая для нее стала бы наихудшим выбором, поэтому он решает для начала убедиться в том, что у Крыс ее нет. Водительское удостоверение только усиливает его тревогу, потому что блондинка на фотографии слишком молода, чтобы внушить к себе уважение, и слишком миловидна, чтобы безопасно разгуливать по Дому.

— Ах ты, старая гадюка, — бормочет Ральф, подразумевая верного Лоцмана.