Евгений Мин - Ценный подарок (сборник)

— Совсем пустяки, футбольные тренеры стоят гораздо дороже, когда они находятся за границей, им платят валютой.

— Милый, ты никогда не бы скуп, — ласково посмотрела на меня Катя.

Мы дружно помолчали. Казалось, тихие ангелы летали над нами, что так редко бывает в семьях, где дети — абитуриенты. Затем Катя неуверенно сказала:

— Знаешь, хотя наш Витя и принадлежит к инфантильному поколению, все-гаки, наверное, у него есть какие-то склонности, и с этим нужно считаться?

— Мысль прогрессивная, что же ты скажешь?

Катя чуть-чуть задумалась и продолжала:

— В детстве он ломал все игрушки, нет не просто ломал, а как бы старался узнать, что внутри них. Мне кажется, что у него было раннее призвание будущего исследователя. Позднее он увлекся собиранием марок географической серии: Новая Гвинея, Австралия, Исландия.

— Наклонность к путешествиям!

— К сожалению, это недолго продолжалось. На смену пришли хоккей и футбол.

— Как у всех мальчишек.

— Затем он не пропускал ни одного фильма.

— Признак художественной натуры.

— Потом он стал влюбляться во всех девчонок подряд.

— Пожалуй, это не имеет отношения к выбору профессии, хотя ранние романы некоторых юных поэтов оказали влияние на их творчество.

— У него не было романов, он не в папу, — строго сказала Катя. — Это было детское, и я запретила ему. Последние годы он увлекся техникой, чинил электричество, радиоприемники во всем доме, и его называют «золотые руки».

— Отлично! Из него выйдет настоящий мастер.

— Мастер?! — возмутилась Катя. — Не хочешь ли ты, чтобы интеллигентный мальчик стал рабочим?

Я забил отбой.

— Что ты, Катюша, просто я имел в виду, что его технические способности превосходят литературные.

— Кажется, тебе объяснили, что по литературе у него будет Фрагмент.

Мы умолкли. Теперь это было тяжелое молчание.

Нарушив его, я сказал:

— Знаешь, есть конструктивное предложение: просмотрим еще раз повнимательней эту библию — «Справочник для поступающих в вузы».

Катя кивнула головой, за всю нашу совместную жизнь она не могла научиться сердитому молчанию, как бы я ни был виноват.

Раскрыв настольную родительскую книгу, она сказала:

— Начнем с университета.

— А как же четверка по литературе?

— Не обязательно ему поступать на филфак, например юридический. Сейчас в моде борьба за соблюдение законности. Он может стать известным адвокатом.

— Конечно, внешность у него внушительная, но Витя не слишком разговорчив, в день он произносит не больше сорока слов, а этого мало для адвоката.

Катя перевернула страничку сборника:

— Кораблестроительный. Готовит инженеров-кораблестроителей.

— Увлекательная и перспективная профессия!

— Не для него. Он спортивный мальчик, но не умеет плавать и с детства боится воды. Сельскохозяйственный… Смешно. Он видел коров только в школьном учебнике и по телевидению. Химико-фармацевтический.

— По-моему, это институт с будущим. Твоя мама говорила, что нужны новые лекарства.

— Не говори глупости! Видел ты за прилавком аптеки хоть одного мужчину. Театральный институт.

— Годится. Витя — красивый парень. Из него может выйти герой экрана.

— Как ты далек от жизни! В театральный чудовищный конкурс, туда принимают только детей народных.

Мне стало стыдно, что я обыкновенный инженер, а не Михаил Ульянов или Кирилл Лавров.

— Технологический, — медленно прочла Катя. — Это твой?

— Мой! — с гордостью произнес я. — Это институт широкого профиля и с традициями. В нашем институте работали Менделеев и Лебедев, учились выдающиеся деятели большевистской партии: Красин, Кржижановский, писатели Короленко, Алексей Толстой. Более пятидесяти преподавателей института — академики и члены-корреспонденты, свыше ста лауреаты Ленинской и Государственной премий, одиннадцать удостоено званий Героя Советского Союза и Социалистического Труда.

Катя слушала меня с широко раскрытыми глазами, и мне казалось, что она уже видит нашего Витю по крайней мере членом-корреспондентом.

— Толя, это хорошо, — радостно вздохнула она. — Но где же Витя? Мы должны сообщить ему наше решение.

— Проветривается со своими дружками после вчерашнего мальчишника.

Витя пришел, когда мы сели обедать. Кате хотелось узнать, как прошел вчерашний мальчишник, но правила хорошего тона, основательно внушенные ей в детстве моей тещей Марией Аркадьевной, предписывали не задавать вопросов на интересующую тебя тему, пока твой собеседник сам не сочтет нужным рассказать тебе то, что тебе хотелось бы узнать у него.