Винсент Килпастор - Есть ли жизнь в Маями?

Я быстро скрутил долларовую купюру в тугую трубочку и стал тянуть. Жаль, что у меня нос совсем не такой как у народного артиста Фрунзика Мкртчяна - в обе ноздри влезла только половина дорожки, да еще и пальцами затыкать пришлось, чтоб обратно не высыпалось.

Покончив с кучей кокса на столе, Себастьян снова задрал жилетку и показал мне багровый шрам на боку: "Белград, девяносто девятый год".

- Сербы прижгли?

- Да твои сербы тарились от нас по подвалам, как крысы! В его голосе зазвучала гордость кавказского полового командира:

- Наши жахнули ракетой "воздух-земля" по моему блок-посту у китайского посольства.

Я вспомнил шумную историю, которую быстро убрали со всех мировых телеканалов:

Ракета, выпущенная с американского бомбардировщика Б-2 растопила в пар посольство Китайской Народной Республики в Белграде.

Шум по американским каналам был короткий, но громкий. Акела промахнулся. То ли НАТО использовало устаревшие карты Белграда, то ли ошибся наземный наводчик - рубаха парень вроде Густаво, но стоило это тогда гораздо дороже, чем выходка Юнион Карбайд в Бхопале. Вашингтон отстегнул Пекину 28 миллионов зелени, а еще четыре с половиной ляма раскидали между членами семей убиенных посольских китайцев. Китайцы отказались тогда по-человечески простить нас за досадный промах.

Всех собак навешали на полковника ЦРУ Уильяма Беннета, которого вскоре благополучно уволили за "фатальную ошибку". А через пару месяцев какая-то пьяная шпана профессионально прекратила жизнь и самого полковника Беннета, прям среди бела дня на берегу речки, в парке, в получасе езды от штаба ЦРУ в Лэнгли.

Война в Югославии, о которой из всех присутствующих в комнате не слышал только уроженец Милуоки Эндрю Колтон, нас очень сблизила. Я теперь совсем не чувствовал себя среди пуэрториканских бандитов на другом конце земного шара. Это больше походило на вечеринку с кавказцами где-нибудь в Сочи, в одной из крышуемых шашлычных.

Закончив клясться в дружбе до гробовой доски, мы перешли к оценочной стоимости предлагаемого на бартер имущества выставки-продажи. Густаво и Себастьян мелочно боролись за каждый цент. В конце концов, договорились принять товар по ценам, которые наша фирма рекламировала по телевизору. Это был сущий грабеж, но я боялся, что альтернативой могла стать возможность досыта накормить лангустов в санхуанской бухте.

У них не было героина, которого жаждал Дрю, и не было ничего из моего списка психоделиков. Густаво объяснил что "городские пацаны" - этой дурью не балуются. Он посоветовал мне махнуть в глубь острова, где в джунглях провинции Понсе живут недобитые Колумбом индейские племена. Они бесплатно этой дряни целый короб навалят.

В мое пульсирующее от коки сознание занятое одновременно светской беседой с бандитами и, как обычно масштабными мыслями о благоустройстве России, вдруг ворвался телефонный звонок.

Звонил Тарас. Он был в неестественно приподнятом настроении: "Торбу твою привезли из аэропорта" - сообщил он.

Это был прекрасный повод откланяться и вернуться в цивилизованный комфорт Шератона. Мы отсыпали немного порошков Диего за "хук-ап" - прямую связь с наркобарыгами, подарили ему маленький ноутбук, и, посоветовав не тянуть с поступлением в колледж, благополучно вернулись в отель.

Навстречу нам в вестибюль Шератона выкатилась странная процессия - два швейцара волокли носилки на которых в анабиозе возлежала вгашенная Пенелопа Домингез. Падре Даниэль хмуро указывал швейцарам дорогу.

В баре гостиницы рядом с моей блудной сумкой восседал Тарас. Он был уже совсем никакой, но чтобы это заметить нужно знать его так же долго, как я. Алкоголь мало воздействует на походку и внешний вид украинцев. Их выдают только глаза и речь.

- Бестолочи мексиканские замыслили со мной тягаться! Текила! Текила! Потекла вон та текила ногами вперед, бачив? Бугагага!

Тарас уже понял, что фирму ждет большой отсос в Сан Хуане и теперь вовсю налегал на рон дон Кихот, не забывая записывать счета на наш номер.

Утром на второй день шоу,явились охранники-секурите, как часть мирного договора с островными авторитетами.

Они пришли на работу в красивой черной униформе. Рубашки с длинными рукавами закрывали все их наколки, которым могли бы позавидовать даже шаманы из Понсе.Одного из охранников звали Густаво, а другого Себастьян.

Таким образом наша с Дрю деятельность была декриминализована и поставлена на поток.