Винсент Килпастор: Оксфордский тест способностей личности

Тимми набрал текст и когда дзиньк вернулся обратно сказал:

- Иди ждет уже

- Где ждет?

- В библятеке

Дык мы же итак в Лайбрари

- Не в баре, дурик. В библятеке университета Оклахома.

- Проводишь?

Мы медленно пошли наслаждаясь величием старинного кампуса. Находясь в поле величия человечьего разума с трудом вериться, как люди могут грабить, насиловать, убивать и обвешивать друг друга на Даниловском рынке.

На некоторых зданиях были греческие буквы типа Альфа и Омега Мю.

Это невольно наводило трепет. Кто в зданиях -- аркангелы быстрого реагирования или демоны днепрогаса? Что это за послания на три буквы?

Тимми вспомнил что мы университетов мериканских не кончали и стал объяснять на пяльцах:

- Это6 брат, соририти и фратернити. Торжество американского неравенства. Сорорити для барынь, фратернити -- для барчуков. Членство стоит по двадцать тысяч в год. Это способ сегрегации богатых от бедных даже в универах, которые сами по себе средство сегрегации в стране с платным и невыносимо дорогим образованием. Чтоб матрица не сбоила и истерическая история Золушки не повторилась больше никогда. Понимаешь? Потом члены фратернити попадают один в Конгресс, другой в Сенат, третий в прокуратору, а четвертый в налоговую. И эффективно направляют монетарные потоки. Как их отцы и деды.

Кажется ли Вам, что Ваши знакомые более высокого мнения о Ваших способностях, чем Вы сами?(Оксфордский тест способностей личности)

Несколько универов в графстве Оранж построены задолго Декларации Незалежности Пивночных Соединеных Штатов.В универах живет дух Ньютона и Капицы -- дух гребцов Кембриджа и Оксфорда.Более подходящего портала чтобы кончить мой оксфордский тест способностей личности и швырнуть его в топку, как Гоголь швырнул когда-то мёртвых в душ, и сыскать трудно.

Старинные сводчатые католические церкви со сбитыми крестами, сплошь увитые плющом. Высшая человеческая лига всех времен и народов -- плющевая. Торжество гуманоидного разума над мракобесием, войной и чемпионатом по пляжному волейболу.

Кампусы устроены по законам всемирного тяготения -- вокруг огромной Библятеки, как вокруг Солнца вращаются факультеты ненужных большинству землян вещей. Черная дыра очень большой массы -- 666 масс Сонца. Воздух звенит от информационной бури и частых цунами. От воздуха можно смело прикуривать.

Паперть перед Библятекой подметает конечно же ангел. Наверна таджик. Я глянул на беджик таджика -- так и есть: "айзэк Азимов".

Сняв избитый кивер, я со смиренным поклоном толкнул брандебургские врата Библятеки.

Помните ощущение когда после долгой долгой дороги возвращаешься домой? Ставишь чемоданы да так и замираешь в прихожей регистрируя знакомые запахи, звуки, ощущения и прочие параметры родного портала? Просто плаг энд плей. Нативный интерфейс вместо утомительной кросс-платформенной поеботины. Нативный это - находящийся в природном состоянии, сохранивший структуру, присущую живой клетке. Конец света и апгрейд произойдет и на клеточном уровне -- мы сможем сливаться в сети без вайвай -- как пиринги вакуолей делают хэндшейки с клеточным ядром.

В вестибюли давят массой два портрета отцов основателей Библятеки. Как стоящий в полный рост Хабард саентологов тут портреты ангелов-хранителей -- Шайтан Айнштайн и Роман Кривушин. Набоков и Апдайк. Дэвид Фостер Уоллес и Нора Винсент. Майкл Шейбон и Джозеф Бродски.

C легкой грустью вспомнил как бабушка читала мне в детстве перед сном кривушинскую "Марусю" и я впервые понял что хочу вырасти, бросить наркоту и стать служебным ангелом.

Я медленно поплыл по торжественным коридором храма. То тут то там мелькали лица знакомых сущностей. Жизнь ангельской закулисы кипела как никогда. Все возбужденно провожали конец концов встречали начало новой перезагрузки.

Вдоль коридора шли читальные комнаты и в каждой происходили сущие нелепицы возможные только с нами, с ангелами.

Справа Гоголя обвинили в пошлом морализаторстве. Белинский по-крупному вложился в поп-корн и всё ждал как Чичикова в хорошем ракурсе отъимеют на каторжном этапе. Асс-бастер муви. Вместо этого с письмом Белинского на каторгу загремел под хмурым Достоевский.

А Чичиков вдруг бросил вштыряться в гавнище и стал служебным ангелом

-Исписался ты, брат Гоголь.

Белинский заистерил мешая русские слова с ненецкими

- Ай-ай-йя. Зер рихтихь! В натюрлихь пустился посконный. Попроще надо, а то получается что пишешь сам для себя.