Карен Уайт - Танцующая на гребне волны

– Прости, Ава…

Я не дала ей закончить.

– Не надо, я все еще не пришла в себя и даже немного сержусь, но я поговорила с Джимми, и он помог мне расставить все по местам. – Я чувствовала на губах вкус соли, той самой соли, что была в воде заливов и устий рек, соединявших, как ленты, одну жизнь с другой. Я улыбнулась. – Это я должна просить у тебя прощения.

Я не могла продолжать. Все, что я могла сделать, это подбежать к матери и крепко ее обнять. Наши слезы смешались. Она обняла меня, гладя руками по спине, как будто это давно вошло у нас в привычку.

– Мне очень жаль, Ава. Мне так жаль, что я держала тебя на расстоянии. Я слишком боялась тебя потерять и знала, как это будет больно, если я позволю тебе стать слишком близкой мне. Мне следовало бы знать, что этого не случится. Но что бы я ни делала, я делала это потому, что любила тебя. Ничто не может этого изменить.

Я теснее прижала ее к себе, поняв наконец, как тяжело было бы нам расстаться, чего она все время подспудно ждала… Некоторые призваны растить души, и она растила свой сад со слепой преданностью, принимая вместе с солнцем и голод, и наводнения. Я еще не могла передать словами, как счастлива я была, что она моя мать, что она научила и меня быть страстной садовницей. Я обняла ее еще крепче и прошептала: «Я тоже люблю тебя».

А потом повернулась к Мими и обняла ее.

– Ты можешь больше не краситься под блондинку, – прошептала я, улыбаясь сквозь слезы.

Она пропустила меж пальцев свои белокурые локоны, все еще густые и блестящие, как мои.

– Ну, может быть, еще какое-то время – по крайней мере, чтобы появиться такой на всех фотографиях, которые будут сделаны на семейной встрече.

– Какой такой встрече? – встрепенулась я в недоумении.

Мими и Глория переглянулись.

– Твой отец и братья с семьями приезжают в Сент-Саймонс на День труда. Они все хотят познакомиться с Джимми. Мы уже сняли для них квартиры и внесли задаток.

Я смотрела на них в изумлении. Однако успела быстро понять, что изумляться тут нечему. Это была одна из миллиона причин, почему я их всех так люблю.

Мэтью подошел ко мне и обнял за плечи.

– Что ж, я рад, что нам не придется ждать до Рождества. Чудесно будет собраться всем вместе.

Я улыбнулась ему и заметила, что усталое выражение у него почти исчезло. Он улыбнулся мне.

– Да, – сказала я, поглаживая чуть заметно подросший живот. – Чудесно.

Ава

Сент-Саймонс-Айленд, Джорджия

Сентябрь 2011

Запахи барбекю доносились с заднего двора, где хозяйничал мой брат Стивен. К величайшему восторгу Джимми, я приняла его план устройства сада, и среди вымощенных камнем дорожек расцветали во всем блеске осенние цветы. Это было сделано в честь садовниц в моей жизни, Глории и Мэри Энн, и отчасти в дань памяти Адриенны, оставившей свой сад на мое попечение. Я заботилась о нем, всегда помня, чему научил меня Джимми. «Знай, что ты хочешь вырастить и что выполоть».

Присутствовали Тиш и Бет с мужьями, и родители Адриенны с Джоном. Мэтью и я согласились, что Джон должен узнать правду, но предоставили ему судить, говорить ли об этом родителям. Мы не знали, сказал он им или нет, но они приняли приглашение и тепло приветствовали меня, так что я поняла, что старые раны понемногу затягиваются.

Не оборачиваясь, я почувствовала рядом с собой присутствие Мэтью. Он улыбнулся мне той улыбкой, какую я увидела у него в нашу первую встречу. С того момента мне стало казаться, что я любила его всю жизнь.

– Пойдем на пристань. Мне надоело делить тебя со всеми. Согласна?

Я кивнула. После моего первого плавания с ним по заливу я не пыталась сесть в лодку, однако вода уже не имела надо мной прежней власти. Не думаю, что я стала бы спокойно купаться в океане, но тайна неизвестности была снята, на вопрос «почему?» был дан наконец ответ.

В небе была полная луна и ярко светили звезды, освещая ведущую к пристани тропку, украшенную блестками и бумажными фонариками. Квакали древесные лягушки, над нами пролетела ночная птица, вспорхнув с верхушки дерева. Вечер был теплый и влажный, как кокон, ожидавший превращения нас во что-то иное после пережитых испытаний.

Мы сели на скамейку и, задрав головы, смотрели на небо, где вот уже тысячи лет сияли звезды в одних и тех же созвездиях. Глядя на них, поколения до нас водили по ним суда и загадывали желания. Сидели ли когда-нибудь вот так же Памела с Джеффри, разглядывая звезды и небо – неизменные с тех пор, как начала вращаться Земля?