Олег Рой - Тени судьбы

Слава спокойно читает газету, курит, выпуская свои фирменные колечки дыма, и нервно комментирует очерки молодых и глупых (по его мнению) авторов. Смешные старики! Вспомнил бы свои заметки юности, как у него Фамусов выходил в задний проход… Сопит, когда я напоминаю ему, отмахивается, мол, шутил он так. Другие времена, а нравы все те же. Теперь, когда сын «при деле», Славе не о чем беспокоиться. Он прожил достойную жизнь, не вдаваясь в подробности жизни родных людей. Он был уверен, что его любят, потому что видел мою улыбку, вкусные ужины и подрастающего сына. Говорят, что люди делятся на три категории: те, кто делает то, что происходит; те, кто следит за происходящим и те, кто удивляется, что происходит. Мой муж всегда относился к разряду первых личностей. Он хоть и был писателем, заглядывающим в души (именно так о нем высказывались знаменитые критики и журналисты), но, наверное, у мира слишком развитое чувство юмора, вот он и иронизирует над судьбами. Слава создавал героев, наделял их сложными характерами, сочинял им такой сценарий, что даже режиссеры немели от его фантазий, кроме того, он был психологом для наших друзей, выискивая занозы, беспокоящие их, но никогда не приглядывался к самым близким… Считал, что знает их, как себя, или что уже давно прочитал мою «книгу», хотя не сумел разглядеть даже обложку…

Его «Тени» стали брендом. Издательство поставило на конвейер то, что раньше было святым. Слова… Они сопровождают каждого, как тени. Но каждое из слов бывает особенным, дышит и ранит, воскрешает и умертвляет. А я растеряла свои слова. Я почти потеряла даже собственную тень. Ей слишком мало света, ее практически не видно. Лишь иногда она плетется за мной в магазин да покорно опускает голову, когда я читаю книгу, или гладит вместе со мной кошку, которую я просто не смогла оставить на произвол судьбы. Еще два месяца назад она была взъерошенным мокрым котенком, забившимся в картонную коробку на автобусной остановке. Когда я взяла котенка на руки и увидела спокойные улыбающиеся глаза, то не могла сдержать слез от понимания, насколько животные ближе к Богу. В глазах людей я часто «читаю» безумие, жажду и гнев, в глазах кошки, собаки или лошади — да кого угодно, вы никогда не увидите отражения этих пороков.

Семейный ужин. За столом несколько поколений — мы со Славой, сын с молодой женой и их ребенок, мой внук, играющий с тенью. Нам кажется, что завтра все будет иначе… Но карусель будней кружит без остановки. Извечная колея — старики уходят, на их место приходят люди с такими же фамилиями, заботами и мечтами. Мы все стремимся в будущее, летим навстречу новым событиям, думаем о том, как бы поскорее исполнить мечты и цели, планы и обещания, но достигаем только могилы. Сколько желаний выскользнуло из жизни… Грустные мысли тенью ложатся на разум. «Нет, я не Байрон, я другой…» Другая. Каждой из своих шестидесяти (по подсчетам биографов) женщин поэт говорил: «Без тебя я не могу жить» — и, попав в мишень каждой из этих женщин, отправлялся на поиски следующей. И лишь одна ответила ему: «Это очень легко — умереть, это так поэтично, романтично; но жить с женщиной, стать женатым… это совершенно бессмысленно». А что было бы, если наши жизни не оказались разорваны пулей, а сложились бы вместе, как два пазла? Любили бы мы друг друга все эти годы? Смогли бы создать семью и вырастить сына? Да и если бы я отвергла Славу, то какой путь ожидал его? Быть может, он запил и никогда не стал бы известным писателем или же встретил более красивую и любящую женщину, чем я?.. А если бы Адам не съел яблоко?.. Боже мой, я до сих пор сомневаюсь… А ведь мне грех роптать на жизнь, которую я могла и не прожить… Меня постоянно кто-то спасал — Таня поставила меня на ноги, Паша позволил прочувствовать глубину любви, Слава защитил от одиночества и не дал в обиду горю.

Парк. Мощный дуб раскинул ветви и бросил на асфальт тени. Жизнь, как тень, всегда необъяснима. Слава с тревогой посмотрел на черного ворона, оставляющего следы на моей тени, и решил отвлечь от меня печаль: «Светочка, посмотри на облака… какие они нежные и воздушные…» — «Крышка Вселенной…» Смешной, любимый муж, который вернулся в юность — в истинное обожание природы и мира, а не денег и важных связей. «Жизнь — это не математика, это поэзия, — ответила я ему улыбаясь, — и чудеса…» Мы вместе шаркаем ногами по опавшим листьям и смотрим на небо — ведь именно там расписаны истории наших судеб. Наверное, наша прогулка и есть счастье в зрелом закате. Ворон взмахнул огромным черным крылом…