Стефан Дичев - Современная болгарская повесть

— Физиологический раствор, — встревоженно ответила она, сидя на стульчике возле системы и не сводя глаз с капель. В них было что-то пугающее. Так она сидела, быть может, полминуты, пока не услышала за спиной голос сестры Виргилии. Та неожиданно, до боли стиснув ей плечо, произнесла как-то слишком громко:

— Ты с ума сошла, включила новокаин…

Андрей почувствовал в голосе сестры Боневой напряжение, но это не убедило его в искренности ее слов. Он дотронулся до скатерки и смял ее, затем осторожно придвинул пепельницу, взялся за чашечку и отпил кофе. Сестра Бонева прервала свой рассказ. Андрей испытывал боль. Это мучила не совесть, это в нем ныла какая-то огромная, ненужная, незваная жалость к ребенку, у которого был красный велосипед. До его сознания дошло, что взгляд его устремлен на колени сестры Боневой.

— Следовательно, — мягко спросил он, — вы примерно на полминуты включили в систему новокаин вместо физиологического раствора, и это было замечено… сестрой Виргилией?

— Да, — тихо ответила она и подлила ему кофе, — я страшно торопилась и поэтому не заметила…

Этот простой ответ исчерпывающе объяснял все. Сестра Бонева пристально смотрела на него. Искала его взгляд. Потом ее руки, упиравшиеся в подбородок, неожиданно подломились, и она испуганно сказала:

— Вы должны поверить… этот мальчик…

— Может ли вливание новокаина в течение половины минуты в кровь больного оказать влияние на исход операции? — грубо оборвал он ее и категорически запретил себе смотреть на ее ноги. Так магнетически на него действовала только Юлия.

— Ни в коем случае…

Постепенно сестра Бонева полностью овладела собой, и теперь в ее глазах сверкало больше решительности, чем нежности. Она, видимо, поняла, что Андрей обязан работать, несмотря на то, что они пьют кофе с коньяком и он щелкает шариковой ручкой…

Сестра Бонева вылила из системы содержимое и заменила ампулы, поставив ту, в которой находился новокаин, на нижнюю полочку вспомогательного стола.

Все вокруг пахло операцией и было белым. Настолько белым, что разрезанная плоть выглядела красивой. Цвета вскрытой полости живота и крови были чистыми и ясными — бледно-зеленоватое возле темно-красного.

Из-за замечания Виргилии сестра Бонева не пришла в ярость, по ее мнению, это было бы унизительно. Она ничего не ответила, а быстро сделала все, что надо, и снова уставилась на спокойное равнодушие капель. Каждые три-четыре минуты доктор Цочев сообщал хирургу, что пульс у больного нормальный. Она взглянула на свои часы — шел первый час ночи.

Сестра Бонева добросовестно наблюдала, как в системе убывал физиологический раствор, и время от времени думала о том, что ее муж сейчас, наверное, спит… Так как раствор уже кончался, она должна была заменить ампулу новой и сказала об этом доктору Цочеву.

— Дата выпуска та растворе? — не сдерживая раздражения, спросил он, и сестра Бонева обратила внимание на то, что он небрит и выглядит усталым.

— Пятое число позапрошлого месяца, — взглянув на этикетку, ответила она.

— Принесите свежий раствор, это уже вторая доза. Принесите свежий раствор…

Сестра Бонева вышла из операционной и, прежде чем войти в перевязочную, где находился шкаф с медикаментами, протерла лицо спиртом. Она почувствовала, как резко защипало кожу, и это взбодрило ее; спирт испарялся быстро, и создавалось ощущение легкости.

Шкаф с медикаментами стоял у выхода из перевязочной и имел два отделения. В первом, всегда запертом, находились вещества группы А (сильнодействующие яды), а во втором, более вместительном, обычно хранились физиологический раствор, глюкова и некоторые препараты группы Б (слабодействующие яды). Пузырьки, стоявшие в идеальном порядке, напоминали солдат, выстроенных для парада. Ампулы — одинаковой величины, с этикетками, написанными от руки неровным, немного смазанным почерком, с пятнами клея, — были, и это самое важное, недавно расставлены чьей-то опытной рукой. В перевязочной существовал неписаный закон: препараты группы Б держать всегда справа, оставляя известное расстояние между ними и такими медикаментами, как глюкоза. Сестра Бонева, просматривая этикетки, все внимание сосредоточила исключительно на датах, так как доктор Цочев просил именно свежий раствор. Она выбрала одну из стоявших в центре ампул, на ее этикетке указывалась дата середины апреля и отчетливо виднелись начальные буквы названия лекарства. Сестра Бонева уверена, что была достаточно внимательна, так как ни о чем другом не думала. Не о чем было думать…