Эрик Ханберг - Ржаной хлеб с медом

В светлом хлеву хрюкали и визжали. Для непривычного уха гвалт стоял невообразимый. Как и положено в царстве хрюшек. Но Валентина шла по цементированному проходу довольная. Из загородок доносились равномерное похрюкивание и чмокание. Поросята сосали. Мамаши-кормилицы лежали бело-розовые. Отдача молока — священнодействие. Мать чувствует, что малыш впитывает силу. А малыш — что мать отдает ее. Это минуты умиротворения и покоя. Тихое биение пульса, если все нашли корм и тепло. И нервный визг, если сосок выскользнул изо рта или попался тугой. Тот, у кого силенок поменьше, остается полуголодный, а то и вовсе не евший. Сильные оттесняют слабых — инстинкт жизни не знает жалости. Мать-родительница слышит жалобы, волнуется, хочет вмешаться, да не знает как.

Валентина в хаосе звуков отличает крики о помощи, старается пододвинуть слабых к набухшим соскам. На какое-то время воцаряются мир и спокойствие, но чуть погодя крепенькие снова карабкаются по спинам и отпихивают вялых. Это естественно. Сколько ни старайся, природа берет свое. И тем не менее иного заморыша удается поддержать. До тех пор пока в нем самом не проснется дух сопротивления.

Стоит ли так стараться? Надо ли выхаживать доходяг? Почти в каждом помете попадается один не такой, как все. Но Валентина не может смотреть, как погибает живое существо, и умудряется спасти часть совершенно безнадежных.

Недаром ее хвалят. Мало ли народу трудится на ферме! Но не у всех дело спорится. Крупная ферма — это крупная ферма. Приходится считаться с потерями. Заниматься отдельно каждой свиньей времени не хватит. Валентина, правда, старается, на то она и Валентина. В этом, как говорится, ее слава и проклятие. Сколько лет проработала тут, а все еще не привыкнет. Хотя это не совсем верно. Привыкла-то она давно. Загвоздка в другом. Нет у нее доверия к посреднику — механизмам. И не зря: какая машина подтолкнет хиленького к полному соску матери? Потому и не успевает Валентина справиться с работой за смену. Потому и не доверяет своих подопечных другим. Знает — без нее потерь будет куда больше.

У Валентины в хлеву живут не свиноматки и не подсосные матки, а свинки-кормилицы, поросячьи мамки. Стоит кому-нибудь из приезжих не так назвать хрюшек, как он в ее глазах превращается в ноль.

Как-то приехал представитель района и, желая похвалить ее, сказал:

— У других дела обстоят хуже. У вас в среднем самый высокий приплод на каждую свиноматку.

Валентина взвилась:

— Потому хуже, что у них свиноматки!

Гость не мог взять в толк, отчего взбеленилась знатная свинарка. Но переспросить не посмел. Хорошего животновода лучше не раздражать. Пусть себе работает, это самое главное. Валентина охотно объяснила бы. Но не станет она навязываться человеку, который наверняка должен обегать еще с полсотню хлевов. Хотя поговорить хотелось очень. С Ксенией перекинешься словом только о работе. У той забота обо всех корпусах сразу. Недаром ее кличут хозяйкой чушкиного имения.

Сына Аустриса и невестку Виолетту тоже редко когда удается видеть. Так в хлеву и проходят дни.

Начальники-зоотехники и прочие руководящие товарищи из района, да и из самой Риги, здесь не задерживаются. Выскочат из машины, проследуют через один свинарник, через другой, окинут взглядом хозяйство — и можно рапортовать: все в порядке. Да еще другим тыкать в глаза:

— А почему Валентина может?

Кого интересует, что она тут делает и как? Подавай результат, приплод от каждой свиноматки. Но живое существо не приплод, а поросеночек или цыпленочек, которого ни свинья, ни курица никогда не бросят. Курица готова вскинуться на обидчика, который в десять раз сильнее ее. А попробуйте тронуть свинью-мать. Скажете, она сама иногда пожирает своих детей. Так ведь не потому, что не любит. Ее обидели, и скотина с отчаяния не ведает, что творит. Но ответьте мне: где и когда вы видели, чтобы свинья отказывалась от своих малышей? Или курица убежала от своих цыплят? Придумали тоже название «подсосные матки»!

Валентина зашла в комнату отдыха. То ли нагибалась слишком много, то ли слова районного представителя раззадорили — ей стало жарко. Надо снять кофту. С утра в хлеву было прохладно, пришлось накинуть. Поросятам-то что, спят под нагревателями и то и дело вздрагивают во сне. Розовые комочки еще не изведали никаких свинячьих радостей, а им уже снится невесть что. Валентина надивиться не может. Чего такой крошке дергаться и чего ей не хватает, когда брюхо полно материнского молока.