Анна Йокаи - Что с вами, дорогая Киш?

— Водились ли когда-нибудь вши в этой сверкающей лавине? — Его пальцы оглаживали затылок, неровности черепа.

Маргит, словно пес, молча отдалась ласке. Глаза ее закрылись. В памяти всплыл Морелли. Стихи, которые он ей читал. Браунинг, Китс, Ронсар, Малларме… Божественная музыка! Но сейчас она не помнит ни единой мелодии!

Петер отвел руку.

— Вам, наверное, надо идти.

— Я не тороплюсь, — быстро ответила Маргит и посмотрела на небо. — Тучи собираются… Может, будет гроза. А то жарко, сил нет.

— Какая нетерпеливая. Не любите ждать, романтику вам подавай, приключения.

— Это вы о грозе?

— О внезапных переменах. Прилетит облачко, принесет дождичка, и сразу полегчает… Вы ведь на это надеетесь, верно?

— А если я жажду бури, разгула стихий?..

— Не обманывайте себя! Все хотят счастья. Особенно вы.

— Кто это «вы»?

— Вы, женщины!

— Что, досталось от женщин? — спросила Маргит и почувствовала, что ей удалось свернуть на знакомую колею.

— Досталось? Нет. Не могу пожаловаться. Просто имел с ними дело, этого довольно.

— Вы так говорите, словно их у вас бог знает сколько было.

— А вам любопытно? Я и женат был.

— И что же, ушли?

— Нет, — спокойно ответил Петер, — она ушла от меня.

— Вы ее любили?

Петер повел плечом.

— Все не так просто.

— Не хотите говорить? — тихо спросила Маргит.

Петер молчал.

— Вы уже ни во что не верите? — Маргит прижала руку к животу. «Вот сейчас, сейчас все изменится…» — Не верите в случайную встречу, которая принесет вам избавление?

Лицо Петера дрогнуло, как у дирижера, услышавшего фальшивую ноту. Помолчав, он, однако, послушно ответил с некоторым оттенком горечи:

— В любовь, что ли? Нет… Вы уж простите. Было б только хуже, если б я попался вам на крючок.

— С чего вы взяли, что я… — воскликнула Маргит. Она делала отчаянные усилия, чтобы овладеть собой. — Вы что же думаете, что я…

Петер резко поднялся.

— Бросьте! Я ухожу.

— Вы вымокнете, — машинально проговорила она.

— Да оглянитесь. Чернота исчезла. Жарит сильнее, чем днем. А ведь солнце уже садится.

— Жаль, — улыбнулась Маргит и стала причесываться. — Так когда премьера?

— Пятого. Вы же знаете. Красивая у вас машина. «Мерседес»?

Она рассеянно уставилась на кремовый автомобиль за оградой.

— Да. Раньше была «шкода».

— Не много с ней возни?

— Да нет, пока бегает. Вот только бензин жрет.

— Конечно, недешевое удовольствие… Ну… я пойду. Надеюсь, еще встретимся, милая…

«Боже, он даже имени моего не знает!» — возмутилась она про себя.

— Маргит.

— Милая Маргит, до свидания! — выпалил Петер, поклонился и пошел.

Но у ворот он неожиданно остановился. Побежал назад. Поднял из-под ног Маргит белый камешек и застенчиво, словно мальчишка леденец, положил его на раскрытую ладонь Маргит.

Пять ее пальцев — будто когти хищной птицы — плотно сомкнулись над шероховатым кругляшом.

— Сил моих больше нет… Иди ты к черту! Перед премьерой для меня существуют только звери, могла бы уже знать! — орал на Катоку капитан тридцать первого августа.

— Ты думаешь, мне от тебя чего-нибудь нужно, скотина? Вон твоя вонючая слониха, иди к ней и целуйся! Самая тебе пара! — взвилась Катока и плюнула в капитана. Капитан швырнул в нее пепельницей. Катока схватила вазу, но Стелла вцепилась в нее и потащила в туалет, Вернера тем временем теснил к дверям Карчи.

Морелли просто рассвирепел.

— Скажи, — повернулся он к Петеру, который лениво позевывал у окна, — скажи, ну разве не позор? Это еще по-божески, а ведь в прошлом году мы их разнимали огнетушителем.

Возвратился Карчи.

— Что толку бежать за телегой, если тебя в нее все равно не посадят? Противно.

— Кретин ты, — высунула Катока голову из туалета, — я только раз хочу с ним переспать, всего один раз, идиот…

— Цыц! — гаркнула за ее спиной Стелла и втянула ее назад. — Не вылезай из-под крана!

— Сброд какой-то… а ты мучайся, делай с ними программу! Да я вам такого строгача влеплю за четыре дня до премьеры, что вы у меня посинеете! Здесь рабочее место, а не что-нибудь! Дома хоть перегрызитесь, а здесь чтоб был порядок!

— Совершенно верно, — крикнул через окно капитан, — пусть вместо меня Тони выходит, может, его сожрут вместе с вами со всеми в придачу, и будет полный порядок.

— Да ты, да я… — Карчи рванулся к двери, но Петер схватил его за руку, повернул к себе и улыбнулся в глаза. «Бросьте! Все это мыльные пузыри», — как бы хотел он сказать.