Array Альфина - «Пёсий двор», собачий холод. Том III (СИ)

Басе было страшно.

Плеть говорил об этом с Веней, но недоговорил. Если поручаешь свою свободу одному человеку, неизбежно приходит час, когда этот человек прикажет совершить нечто опасное. Что тогда делать? И что делать, когда он прикажет тебе поступить во вред ему? Из всех вопросов этот первейший. Когда Бася протянет револьвер и велит себя застрелить, должен ли Плеть подчиниться?

Нет, поездка в Столицу — не тот час.

Но тот час настанет, и к нему Плети следует отыскать ответ.

Осмотрев себя в зеркале, непривычно осанистый, подтянутый и даже слегка подросший Бася удовлетворённо хмыкнул.

«Я же говорил, что красоты не бывает. Ещё про Метелина говорил! — Он повертелся. — Красота — это ухоженность. Toilettage. А её можно соорудить из любого».

Наместническая карета катилась до Столицы долго. Лошадей решили менять не в Тьвери, а дважды — в деревнях. Уже на подъезде выяснилось, что у второй повозки — с гвардейцами, торопливо сколоченными в Петерберге из солдат, — треснула задняя ось, но более ничего не приключилось. Это была чинная, мёрзлая, размеренная, европейская поездка. Выспавшийся на перинах Бася критически косился в зеркальце и подкрашивал глаза, как показывал ему Золотце.

Сапфиры на горле призваны были создать иллюзию того, что глаза эти голубоваты. Но игра состояла в ином.

Столица поразила Плеть. Не размерами поразила, не богатством и шириной; поразила она его своей вкрадчивостью — тем, как незаметно начались за бархатными занавесями на окнах кареты домишки, как проросли они вдруг в дома и палаты. Он знал, но не верил, что город может начинаться вот так — исподтишка, что может он растворяться в своих окраинах.

Поразило Плеть и то, что никто не останавливал наместническую карету, не досматривал её, не вносил с хмурым видом в журналы — стража стояла лишь на подъезде к Патриаршим палатам, да и то разве стража? Бася думал о своём и кивнул рассеянно, и Плеть вышел разобраться.

«А потом прыгай в другую телегу и напомни им, чтоб рты не разевали. Не хватало нам тут родной росской брани».

Карету господина петербержского наместника мсье Гаспара Армавю пропустили без лишних слов — Плети не пришлось даже показывать документы, достаточно было лишь одёрнуть спешно перешитый гвардейский мундир. В мнимые гвардейцы отбирали тех, кто способен хоть что-то связать на любом из европейских языков. Но члены Четвёртого Патриархата наверняка говорили на этих языках лучше.

«Они, mon frère, говорят на европейских языках лучше, чем европейцы», — усмехался Бася.

Сильнее же всего Плеть поразили сами Патриаршие палаты. Огромное, невероятное Главное Присутственное было всё — от подножия до парных часовых башен — выложено маленькими блестящими плиточками, на каждой из которых хитро сплетались упругие тёмно-красные стебли. Плиточки различались по цвету, так что узор, увеличившись, оплетал весь фасад, и Главное Присутственное вырастало из земли, как Столица из окрестных деревень. И ещё здесь было очень чисто. Плеть никогда не видел такой чистоты в Петерберге. Даже в поздний уже утренний час на площади трудилось три дворника; жаль, не удалось увидеть, как отмывают плитки.

Взмахнув пелериной плаща, Бася устремился вперёд, и Плеть прилип к его плечу — клеем ему служили лычки начальника наместнической гвардии. Стража, что досматривала их на подъезде, наверняка поспешила предупредить Четвёртый Патриархат о высоком госте, но приветственная процессия перехватила Басю лишь в просторной, начищенной и напомаженной приёмной.

— À pas lents! Медленно, господа, медленно! — несвоим голосом рассмеялся Бася при виде встречающих. Тех было трое: лысый господин с сытыми глазами, молодой человек немногим старше самого новоиспечённого мсье Армавю и улыбчивый мужчина с бородкой, сюртук на котором сидел лучше, чем на прочих.

— Monsieur Armavu? Quel honneur! — учтиво заторопился последний. — Très franchement, nous ne vous attendions pas…

— Сударь, вы меня обижаете, — теперь уже очень своим жестом прервал его Бася. — Затем ли я ехал в Росскую Конфедерацию, чтобы слушать французскую речь?

— Прошу прощения. Я лишь хотел сказать, что ваше прибытие — неожиданная честь, и мы…

— Я вас с первого раза понял, — хмыкнул Бася. — Так и будем беседовать при входе?

— Мы, по всей видимости, вынуждены вновь извиниться, — заговорил молодой человек, кидая на своих спутников полувопросительный взгляд. — Нас не предупредили о вашем появлении, и мы не успели подготовить подобающий приём. Безусловно, распоряжения будут отданы сейчас же… Но, к несчастью, многие члены Четвёртого Патриархата лишатся удовольствия познакомиться с вами, поскольку полным составом мы собираемся далеко не каждый день. Если бы вы только известили нас заранее…