Array Альфина - «Пёсий двор», собачий холод. Том III (СИ)

Среди присутствующих не было хэра Ройша, а то они бы, наверное, успели от слов Золотца сосредоточиться, а теперь выдохнули бы с облегчением. А так только заулыбались — все, кроме привычно скупого на эмоции Твирина.

— Тут ты опоздал, — хмыкнул Гныщевич. — Мсье Армавю давно уж в казармах. Un prisonnier.

— И? — раздражённо свёл брови Золотце. — Мы выпустим его погулять, поиграть в снежки, когда к нам нагрянет инспекция из Четвёртого Патриархата?

— А она намеревается наконец-таки нагрянуть? — подобрался Мальвин.

Золотце оставил бутылку и принялся ходить по комнате взад-вперёд:

— В честь Петерберга назначено заседание полным составом. Видимо, оно должно состояться сегодня или завтра. Увы, теперь нам неоткуда узнать, что постановят на этом заседании. Однако следует иметь в виду: европейскую просьбу разобраться, как поживает ненаглядный наместник, они игнорировать не могут. Им необходимо что-то разузнать — и что-то телеграфировать в ответ. Инспекция, таким образом, самый ожидаемый шаг, хотя они её не хотят. Хотели бы — отправили бы гораздо раньше, как в ту же Кирзань.

— Так и пусть присылают, разве нет? — решил высказаться Приблев. — Нам ведь это тоже выгодно. Люди ведь… Петербержцам тоже нужно некое… общее решение. Я же не ошибаюсь, они же потеряли доверие к генералам как раз потому, что решения принимались слишком медлительно? Да, мы более открыты, мы активнее… За внутренними изменениями многие забывают о том, что главный вопрос — какой будет судьба Петерберга — пока не решён. Многие, но не все. Так пусть инспекция приезжает, вот мы его и решим. Верно, господин Скопцов?

К Скопцову Приблев обратился потому, что тот куда больше, чем Временный Расстрельный Комитет, сил уделял общению с простыми петербержцами. В сущности, этим занимались он, граф и Хикеракли.

— Верно, — Скопцов нахмурился, — но… Но есть тонкости. Я не могу назвать себя специалистом, тут лучше подошёл бы хэр Ройш, но мне кажется… Я думаю, из этого легко устроить, понимаете, ловушку. Готов поклясться, что инспекция не будет иметь никаких полномочий, не сможет самостоятельно принять какое бы то ни было решение относительно статуса Петерберга. Её задача ведь — только посмотреть… Боюсь, когда они приедут, у нас будет только два пути: отпустить их — или…

— Да-да, только посмотреть, — своевременно перебил его Золотце. — Та же инспекция, посланная в Кирзань, должна была провести ревизию бюджета, прояснить реальный масштаб волнений, оценить нанесённый волнениями ущерб… Но судьба города определится уже в Патриарших палатах, а никак не на месте. Одним словом, не представляю, чем нам может быть полезна инспекция, и представляю слишком хорошо, чем вредна.

— Но мы же в любом случае не можем на неё повлиять, верно? — не сдался Приблев. — Значит, нужно всего лишь сделать так, чтобы она нам не навредила. А польза может быть в том, что переговоры с Четвёртым Патриархатом после этого всё-таки откроются.

Кажется, оптимизма его не разделял никто, но ответил неожиданным образом Твирин, обыкновенно к подобным разговорам равнодушный:

— Или переговоры пройдут сразу, или никаким переговорам уже не бывать. Нам не простят всего того, что мы сделали, и не дадут диктовать свои условия.

— Как ни странно это признавать, — сморщил нос Золотце, — тут вы с огромной вероятностью правы. Нам нужна не бесправная инспекция, нам нужно выторговать себе привилегии до инспекции. Но я не представляю, как это провернуть. Вот если бы нового наместника сразу по прибытии погрузили на телегу с наказом защищать наши интересы в Четвёртом Патриархате… Полагаю, у нас нет возможности его заставить?

— Он не такой человек, — качнул головой Плеть. — Он хитрый и жёсткий. Мы не сможем его запугат’, и нам нечем его убедит’.

— Можно просто арестовать инспекцию, — предложил Мальвин. — Когда она не вернётся, Четвёртому Патриархату придётся послать тех, кто получит право принимать решения на месте.

Приблев в который раз поразился тому, как легко всё это звучит, пока остаётся фигурками на карте. Легко и очевидно.

— Да, но господин Золотце уже не в Столице, — Скопцов, склонив голову, напряжённо размышлял. — И так в неведении останутся не только они, но и мы. Конечно, если нет другого выхода…

— Занятно, — перебил его вдруг Гныщевич, и Приблев только теперь заметил, что он уже некоторое время молчит, задумчиво уперев пальцы в подбородок, и, запрокинув голову, созерцает потолок. — Занятно, — повторил Гныщевич. — Нам здесь кажется, что мы перевернули мир, сломили строй и так далее, а Четвёртый Патриархат всего несколько дней назад сподобился задуматься об инспекции. Мы в очереди аж за Кирзанью… c'est drôle. Qu’en pensez-vous, Georges, est-ce que je ressemble à un Français?