Нагиб Махфуз - Избранное

Тем временем они вышли на улицу и пересекли квартал, в котором благодаря Рифаа не осталось ни одного больного. Впереди шел Хандуса, направляясь к кварталу Габаль. Когда они проходили мимо дома Наср, все двери и окна которого были закрыты, Рифаа показалось, что он слышит дыхание родителей. Он задумался о них, и в ушах его прозвучали рыдания Абды. Но скоро он снова оказался во власти мрака, потерянности и грозившего ему зла. Квартал Габаль выглядел в темноте скопищем гигантских призраков. Как непрогляден мрак и как глубок сон! А звук шагов палачей и скрип их сандалий словно смех шайтанов, резвящихся в ночи. У стены Большого дома Хандуса повернул в сторону пустыни. Рифаа взглянул на дом, но его очертания сливались с темным небом. Из–за поворота стены показалась тень, и Хандуса окликнул:

— Муаллим Ханфас?

— Я!

Не сказав больше ни слова, Ханфас присоединился к ним. Глаза Рифаа по — прежнему были прикованы к Большому дому. Знает ли дед о том, что с ним случилось? Одно его слово может спасти его из лап мучителей, разрушить их козни. Он может возвысить голос, чтобы и они услышали его, подобно тому как слышал его Рифаа на этом самом месте. Габаль тоже подвергался опасности, но спасся и победил. Однако они миновали стены Большого дома, а Рифаа так ничего и не услышал, кроме топота ног и частого дыхания палачей за своей спиной. Они углубились в пустыню, и идти стало труднее, ноги вязли в песке. Рифаа почувствовал свое одиночество и вспомнил, что жена предала его, а друзья обратились в бегство. Он хотел еще раз оглянуться на Большой дом, но Бейюми с такой силой толкнул его, что он упал навзничь. А Бейюми, подняв дубинку, крикнул:

— Муаллим Ханфас!

Тот тоже взмахнул дубинкой и ответил:

— С тобой до конца, учитель! Рифаа в отчаянии спросил:

— Почему вы хотите убить меня?

Бейюми с силой ударил его по голове. Из груди Рифаа вырвался отчаянный крик: «Габалауи!» В следующий миг дубинка Ханфаса опустилась на его шею, за ней — дубинки других футувв. Затем наступила тишина, в которой слышен был лишь предсмертный хрип. А футуввы в темноте принялись руками раскапывать землю.

60.

Убийцы покинули место расправы, направляясь в сторону улицы Габалауи, и вскоре растаяли в ночной тьме. Вдруг неподалеку возникли четыре тени, раздался приглушенный плач, причитания и кто–то воскликнул:

— Эх, вы, трусы! Схватили меня и заткнули рот, а он погиб беззащитным.

Другой голос ответил:

— Если бы мы не удержали тебя, мы погибли бы все, а его все равно не спасли бы.

— Трусы! Вы жалкие трусы! — не унимался Али. Керим плаксивым голосом проговорил:

— Не теряйте времени на разговоры. Нам предстоит нелегкая работа, и мы должны завершить ее до наступления утра.

Хусейн, подняв к небу полные слез глаза, отозвался печально:

— Скоро взойдет солнце, надо спешить. Заки тяжело вздохнул, говоря:

— Время быстротечно, как сон. В краткие минуты мы потеряли самое дорогое, что было у нас в жизни.

Али подошел к месту преступления, продолжая бормотать сквозь зубы:

— Трусы!

Остальные последовали за ним. Опустились на колени, образовав полукруг, и принялись ощупывать землю. Вдруг Керим как ужаленный вскрикнул:

— Здесь! — И, понюхав свою руку, добавил: — Его кровь!

— Его могила тут, где рыхлая земля, — заметил Заки. Друзья принялись руками разгребать песок. На свете не было никого несчастнее их. Ведь они потеряли самого дорого друга и оказались бессильными его спасти. Обезумев от горя, Керим пробормотал:

— Может быть, он еще жив?!

Али, не переставая копать, раздраженно откликнулся:

— Послушайте, что говорят трусы!

Их ноздри наполнились запахом земли и крови. Со стороны горы послышался лай.

— Осторожно, здесь его тело! — воскликнул Али.

Сердца мужчин громко застучали, руки задвигались медленнее. Взявшись за края одежды Рифаа, они осторожно стали поднимать его из песка, не в силах сдержать слезы. В это время из улиц и переулков донеслось пение петухов. Кто–то стал торопить других, но Али напомнил, что необходимо засыпать яму. Керим снял с себя галабею. Расстелил ее на песке, и они положили на нее тело Рифаа, Потом совместными усилиями забросали яму песком. Хусейн снял свою галабею и накрыл тело Рифаа. Друзья понесли тело к Баб ан-Наср. Небо над горой уже светлело. Роса, оседая на лбах мужчин, смешивалась с их слезами. Хусейн указывал им дорогу к кладбищу. Там они в полном молчании открыли склеп. Уже настолько рассвело, что можно было различить очертания накрытого галабеей, как саваном, тела Рифаа, испачканные в крови руки и покрасневшие от слез глаза его друзей. Они внесли тело в склеп и стояли вокруг него понурые и смиренные, крепко сжимая веки, чтобы сдержать застившие глаза слезы, которые мешали им последний раз лицезреть покойного друга. Керим сдавленным голосом проговорил: