Михаил Орловский - И пришел доктор...

В тот день, когда моя история болезни подходила к выписке, контингент мичманского состава на отделении резко увеличился. Данное увеличение отчётливо почувствовалось в коридоре: подводники толпами потянулись к молоку, словно хотели ощутить воспоминания далеко ушедшего детства. Это была бы умилительная картина, если бы именно детские воспоминания стали причиной их пристрастия к столь экзотическому в наших широтах продукту. Но причину я Вам уже обозначил. Гвозди! Позже удалось выяснить, что капитаны первого ранга, незаметно затёршиеся среди мичманов (больные же не носят погон), тоже бесполезно потягивали тот белый волшебный коровий напиток. Менталитет-то у всех один…

И если даже кто-то из мичманов и не любит молоко, или оно у него, не усваиваясь, отдаётся фарфоровому другу, то он всё равно будет его пить и пить. Он даже может лопнуть, но от кружки не отцепится, так как возможность эта предоставлена на халяву. А при попытке от неё отказаться запросто можно и самоуважение навсегда потерять… как к личности… Да не будут на меня в обиде нормальные представители данной предофицерской когорты, коих на Флоте тоже немало. Сам терпеть не могу, когда под одну гребёнку равнять начинают.

Так вот, вернёмся вновь к нашему мичману, проходящему службу на корабле моего увольняющегося товарища. С виду это был самый что ни на есть стандартный мичман. Внешне никаких признаков имеющейся патологии. Он имел руки, ноги, тело и целый череп, за которым даже угадывался извилистый мозг. Но проведённое у него позже доскональное ультразвуковое медицинское обследование выявило: изрядно подпорчена сердцевина.

В один прекрасный, а может и ужасный, день мичман привёл себя в непотребное состояние: организм отчётливо штормило. Ну, привёл и ладно, как говорится: «Нажрался — и лежи». И он бы лежал, и всё было бы ничего, кабы ручонки его пакостливые не нащупали на камбузе одиночно стоящий арбуз. Как водится, полосатый и тёмно-зелёного окраса. Самый обычный, ничем не привлекательный арбуз. Таких арбузов по всему Свету весьма много катается, но вот именно этому «полосатику» и не повезло: его использовали, мягко говоря, не по назначению. Конечно, назначение — быть заживо съеденным, тоже незавидная участь, но на то они и арбузы, чтобы созревать для удовлетворения плотских потребностей человека.

Под словом «плотские» я имел в виду, что они должны использоваться в качестве продукта питания, а не…

… ну, Вы сами понимаете.

Так вот, попал несчастный член семейства Арбузов в руки мичмана. И подводник воспользовался им как раз так, как Вы вначале подумали: недолго думая, он вырезал в нём круглое отверстие, примерился (здесь: прицелился) и стал справлять свои низменные потребности. Да-да, Вы не ослышались: именно низменные потребности, вставляя в сделанное окошечко свою третью нижнюю конечность.

Так бы он и справлял эти самые надобности, и всё было бы ничего, но на каком-то этапе у пакостливого заклинило «ногу», защемило на ней некоторые любопытные кавернозные тельца, и орган преступления распух. Мичман его и туда и сюда — застрял. Помучался он, попарился и уснул здесь же, как говорится, «не отходя от кассы». Прямо на полу. Разломать арбуз любвеобильный не догадался. А, может, и сил у грешника не осталось.

Через неопределённый промежуток времени дежурный по кораблю, в звании майор Флота, совершал плановый обход. Он ползал по шестиэтажному кораблю, как обезьяна по лианам. Ему нравилось чувствовать мощь железа. Она пахла своим собственным, неподражаемым вкусом. За это дежурный и любил атомоход.

Первым делом, майор посетил ракетно-торпедный отсек. Сделано так было потому, что на завтра планировалась загрузка оружия и, в настоящий момент, створки шахт и торпедного отделения были открыты. Увидев, что матрос на пирсе не спит, карауля Объект, дежурный пополз в конец лодки.

В шестом отсеке он наткнулся на систему пожарной охраны. Красными буквами на ней значилось давно знакомое слово «ЛОХ». Восприняв данную надпись в свой адрес, витая на собственных мыслях, офицер ткнул пальцем вперёд, и, вслух сказав: «Сам такой», двинулся дальше.

Проходя предпоследний, восьмой отсек, он и наскочил на плотно сцепленную «влюблённую» парочку мичман-арбуз. «Ах, мичман уставший, гвоздь ему в забрало», — мелькнуло у дежурного. «Куда его поместить, извращенца? Только в комендатуру. Здесь то он точно не сдался», — бормотал майор, ковыляя за подмогой.

Процесс увоза арбузоманьяка я, простите, опущу. Аккуратно погрузив в «бобик», его увезли довольно оперативно, несмотря на некоторые технические трудности. Эвакуировали пьяного морячка, правда, ради прикола, благодаря шахтам, вместе с арбузом.