Михаил Монастырский: Экспериментатор, или Доктор Такерман

Экспериментатор, или Доктор Такерман

–Непросто избежать того, что рано или поздно может повлечь за собой раскаяние. Однако мы далеко не всегда боимся последствий, затеянного нами действия, надеясь, что никакой расплаты не будет. Да, и вообще, многие ли верят в сказки, что за всё придётся ответить?

Этот вопрос, будучи студентом-медиком, я когда-то задал известному в те времена учёному Джону Такерману, читавшему нам несколько лекций по психологии. В своей деятельности он изучил более 2500 воспоминаний детей о прошлых жизнях. Доктор Такерман профессионально подходил к своей работе и учитывал влияние родителей на воспоминания детей.

– Это не отклонение в психике ребенка или его фантазии, а реально существующие истории, – настойчиво убеждал нас профессор, приводя массу примеров, документально зафиксированных им и его коллегами.

После лекции я, как и многие мои сокурсники, почти поверил ему, но спустя полчаса, окончательно усомнился в теории реинкарнации, потому что это неощутимо, неточно и как-то всё надуманно. Вот если бы я сам вспомнил свои прошлые жизни – это да. А неубедительные объяснения Такермана о том, почему мы их не помним разочаровали многих. Был вариант пройти через гипноз, ради чисто академического интереса, но я счёл это шарлатанством и, не согласился ставить на себе опыты. Потом эта тема ушла сама собой.

Прошло тридцать лет. И тема почему-то ко мне вернулась.

Я стал просматривать труды Джона Такермана, который умер двенадцать лет назад, и наткнулся на странную, как мне показалось, запись, сделанную им простым карандашом на последнем листе его одной из рабочих тетрадей: «Никогда не делай того». Многозначительно и непонятно.

С такой записью трудно было поспорить, и с этого момента она не покидала меня. Я решил докопаться до истины.

Мне удалось выяснить, что учёный пришёл к однозначному выводу – чтобы увидеть свои прошлые жизни, точнее себя в них, нужно всего-то ничего – на время покинуть собственное тело. Хотя бы на несколько минут, которые, как писал исследователь, покажутся испытуемому вечностью. Возможно, доктор Такерман был прав?

Я перечитал всю литературу о нём и изучил все его многолетние опыты, которые он устраивал над собой. Он начинал со снотворных и алкоголя, несколько раз искусственно впадая в кому, экспериментировал на себе с действием электрического тока и в конце концов дошёл до простейшего удушения себя через повешение, пытаясь как-то при этом остаться в живых. Так он, собственно, и погиб. Толи настиг его рок судьбы, толи он просто не рассчитал в этот раз, толи никого в тот момент не оказалось на контроле, словом, несчастный случай с профессором всё-таки произошёл. На мой взгляд, это было логично. Так, или иначе, но, видимо, о повышенных рисках смерти во время подобных опытов Джон Такерман и предупреждал своих последователей, сделав эту коротенькую запись карандашом. Точно, конечно, неизвестно, но я так предположил и решил пойти другим путём.

Интерес-то мой возрос…

Всем известен научно задокументированный рекорд пребывания без сна, установленный в 1964 году американским школьником Рэнди Гарднером – 264 часа, или 11 суток.

Как правило, уже 3-5 суток полного лишения сна вызывают сильные физиологические и психические расстройства, способные привести к смерти. Считается, что здоровый человек не может обходиться без сна более 7-8 суток. Однако известны случаи и более долгого бодрствования.

Умирать, естественно, я не собирался, поэтому готовился основательно. Осознать и проследить за собственными психическими расстройствами в этом состоянии, считал я, было моей целью – ключом к разгадке.

Я не спал десятые сутки, когда, в очередной вечер прогуливался по набережной вдоль реки, и увидел возле себя доктора Такермана. Он медленно, как я, нога в ногу шёл со мной, бубня мне о своих познаниях в практической реинкарнации и заблуждениях собственных предположений, сожалея, что на многое он потратил большую часть жизни.

На тот момент мне с трудом удавалось воспринимать услышанное и запоминать мысли профессора-призрака. Я, поглядывал на него искоса и пытался распознать одно – это он на самом деле или моя галлюцинация? Однако профессор, не обращая никакого внимания на моё состояние, продолжал настойчиво убеждать меня, словно студента, в своих очевидных выводах. Я соглашался с ним, кивая головой в такт тяжёлым шагам, продолжая посматривать то на него, то себе под ноги. Через какое-то время мы одновременно остановились, развернувшись лицом друг к другу.