Михаил Орловский - И пришел доктор...

Скорее всего, раньше, в древнерусские времена, офицерская честь имела громадный смысл и несла за собой уйму всяких обязательств. Могу поручиться, что она, ровно, как и слово офицера, стояла круче, чем любая долговая расписка управляющего из столетнего банка Швейцарии. Когда-то именно так и было. Не сомневайтесь.

В наши же суровые российские будни всё выглядит совсем иначе. Сейчас честью пользуются вроде как для словца или пиара какого. Хотя, с другой стороны, нельзя всех под одну гребёнку ровнять. Сам не люблю, когда по большинству судят обо всех. Поэтому и офицерская честь где-нибудь ещё и есть, несомненно, но только не у нас в Мухосраньске. Там её уже давно пропили почти целиком, а остатки сгнили сами, без задержек, так сказать естественным путём. Особенно в ряду начальников и командиров.

Например, говорит Вам товарищ командир: «Даю слово офицера». Вот и всё. Больше от него ничего не ждите. Ведь данное слово бесценно, так как и гроша ломаного за него никто не даст. Ну, а если командир от Вас чего-то искренне хочет, то он уж непременно упомянет что-то типа: «Вы же офицер» или «Берегите мундир».

А больше всего мне нравится: «Вам грозит суд офицерской чести». Я чепухи такой в жизни никогда раньше не слышал. Ну, о чём может быть речь, если командиры полностью утратили ту функцию, которую они несли ещё в не столь далёком прошлом. Они перестали олицетворять воспитателей и образец для примера. Все действия воспитания сводятся либо к шантажу, либо к обману. Третьего — не дано.

Причём, самое интересное, что тех, кто, глядя на такое «чествование», не хочет служить, усиленно держат ногами и руками, а кто хочет — гонят с ускорением пушечного ядра, выпускаемого крупнокалиберным орудием типа «Царь- пушка» или «Принц-гаубица». Отказываюсь я понимать военщину. Какая тут может быть честь?

Вот понимаю, в медицинской академии я ни разу не видел начальника курса в подвыпившем состоянии. Это да. Очень похоже на честь. А здесь мало того, что видел, дак ещё и в рабочее время, и ещё ни один раз. Как после баньки, что сооружена на ПРК (пост радиационного контроля, вроде), выйти, еле держась на ногах, да поиграть с несчастными матросами в команду «Газы»… Вот, поистине, любимое дело командиров образца Тамерзлан.

Не знаете такую «весёлую» игру «Газы»? Не волнуйтесь, сейчас мы Вас поправим. «Газы» — это ещё одно любимое развлечение армейских начальников. Второе её, нештатное, название «Морские слоники». Обычно для участия в ней командир приводил себя в непотребное состояние и накуривался папиросами, точно наркоман. Для несведущих хочу пояснить: критерием того, что Тамерзлан находится в данном состоянии, служила следующая примета — он не мог передвигаться без помощи стен и перил, которые не давали ему упасть и ощутить своей щекой холодный бетонный пол вверенного ему подразделения, который бы он непременно бы ощутил, если бы не поддерживающие изделия. Хотя, порой, в том месте, где перила уже заканчиваются, а дверная ручка ещё не начинается, Тамерзлану всё-таки удавалось почувствовать кожей лица стыки между кафельными плитками. И в память об этих повторяющихся ощущениях на полу оставался слабо заметный след от его слюны, которая предательски вытекала изо рта каждый раз, как командир навзничь припадал к прохладной «земле».

Итак, приняв теплую вышеупомянутую баньку на ПРК, в таком вот самом сильном непотребном состоянии (или русским языком — опьянении), командир по ступенькам устало сползал вниз, где матросы мыли палубу (на флоте любой пол, хоть на корабле, хоть на берегу, называется палубой). Помимо швабр в руках и пилотках на головах у них в области талии висели, как и положено, противогазы. Увидев командира, матросы вытянулись как по струнке. Несмотря на десятый час вечера, кто-то даже крикнул команду «Смирно». Тамерзлан, никак не поприветствовав низший состав своей части, а лишь пощурившись недовольно, заметил болтающиеся противогазы и тут же вспомнил про свою любимую игру.

«Команда г-газы! — прокричал он заплетающимся языком. — В-время пашло». Он звонко щёлкнул пальцем, будто таймером. Матросы оделись в требуемое снаряжение за три с половиной секунды и вновь вытянулись. Сверхбыстрые показатели, как водится, никто не засёк. Командир походил вокруг, подёргал за «хоботки» (это у противогаза часть такая, где фильтр находится) и выдохнул: «X во. Будем…. ять, тренироваться». Матросы, тяжёло моргнув уставшими веками, вяло стянули снаряжение со своих вспотевших голов и вернули противогазы в исходное положение, то бишь в сумки…