Михаил Орловский - И пришел доктор...

А директор, женщина, типа провела административное расследование и объявила классной даме всего лишь выговор. Жалкий, никому не заметный выговор, который тут же исчез в несметной кипе бумаг, документации и расписаний.

Палыч решил высказать женщине свою позицию:

— Меня Ваше псевдорешение не устраивает, — начал он прямолинейно. — Пускай историчка публично, при всём классе, извиняется или Вы хотите, чтобы, как в Питере, мальчик свёл счёты с жизнью из-за училки?

Директорша нервно моргнула, протёрла очки замусоленным носовым платком, но мнение своё менять не соизволила, так как все повязаны, «спят под одним одеялом» и всё в таком духе. На детей же она хотела плевать с самой высокой колокольни. Не открыто, конечно, но хотела.

Следует ещё добавить, что отдельные богатенькие коммерсантики нашего маленького городка — родители бестолковых учеников, подкармливали хамскую даму, чтобы детки их получали только положительные оценки. И, вследствие такой кормёжки купюрами, она и ходила, как Пуп Земли. Так вот, эти самые родители, мучавшиеся бессонницей и радея за учительницу, стали приходить к Палычу кто с просьбами, кто с угрозами, чтобы он дело не раздувал: некоторые люди, всё-таки, на удивление, отличаются особой борзотой.

На такой случай могу посоветовать Вам — обзаведитесь портативным цифровым диктофоном. Штучка маленькая, но чрезвычайно полезная. Так что и эта группа «товарищей» не смогла оказать влияния на защитника справедливости. Отнеся аудиоколлекцию (столько много приходило просителей) в Органы, он обратился выше, к главе образования города. Хватило одного звонка.

Ну, а дальше, как и положено, по нисходящей. Заметив шишечку, виновница сразу извинилась и низко раскланялась. Перед всем классом. Но триумф ещё до конца не состоялся. У мальчика сразу появились двойки и тройки. Причём, как у нас это любят делать, задним числом. И по разным нозологическим предметам. Палыч снова в школу. Директор, наученная горьким общением с главой образования и осознав, что так и до завершения карьеры недалеко, вновь протёрла очко замусоленным платком и уже сама разгон всем устроила, мало-мальски наведя порядок. В табелях, чудесным образом, пропали неуды и тройки, превратившиеся неожиданно в четвёрки и пятёрки. А то ещё бы чуть-чуть — и Палыч готов был идти выше….

К сожалению, ситуация резко затихла — и мальчика оставили в покое, а Палыч попал в госпиталь. Дирекция же школы не замедлила компенсировать Сидуровой извинения перед ребёнком и выволочку на «ковре» у высокого руководства, представив её на государственную царскую премию как (внимание!) лучшего педагога. Вот такой юбилейчик устроили взяточнице. «Поздравляем!»

Да-а-а. Вот и юбилейчик сделали, парадонки (люди, которые находятся рядом с подонками — прим. автора). Правда, не всё, к сожалению, жизнь праздники, именины да юбилеи. Это так. Вы наверняка не поверите, но есть ещё и будни, тяжёлые служебные будни. Те самые будни, когда приходится тащить своё непроснувшееся тело, со слипающимися глазами, на службу и мучиться там от безделья или тренироваться в безумии, коли безделье надоело. Хотя, если Вы служите на море, да к тому же ещё и снабжены природной смекалкой, то запросто можете найти себе занятие по душе.

Таким самым образом, возвращаемся мы вновь к прекрасному — к синему морю и его ближайшему окружению. Теперь уже Санчес дежурил в морском госпитале, оказывая там всякую непосильную и посильную помощь. И больные, взяв с дежуранта клятву о врачебной тайне, поведали ему одну незабываемую историю.

Ходили как-то по синему морю на корабле моряки… Думаю, всем уже давно известно, что моряки не плавают, а ходят. Честно говоря, разницы особой нет, просто какой-то неизвестный никому умник сказал, что плавает только г…но, поэтому у всех моряков большой незыблемый комплекс — они по морю ходят, а не плавают. Повторяю: хо-дят.

Следует заметить, что описываемые ниже люди были не просто моряки, а нечто вроде десантников или водных пехотинцев: нашивка на нашивке, берет накоса, значки через грудь и всё тому подобное (в медицинском мире всё это называется дешёвыми понтами, присущими, опять же, комплексу неполноценности).

И был у них старпом (старший помощник). Романтик страшный. Ещё с морского училища он любил ходить под парусами, бороздя бескрайние просторы водной глади. Лучше всего на яхте или паруснике учебном, коих в годы его молодые в училище было, хоть отбавляй. Навострить мачту, раскинуть пошире паруса и вперёд, в бесконечную даль синего моря. Яхтсмен понимаете ли, чего уж говорить.