Софья Ролдугина - Кофе с привкусом вишни

— Юджиния? — откликнулась я. Прежде мне в голову не приходило, что третьим "гонцом", доставляющим вести дяде Рэйвену во время Большого Вояжа, может оказаться девица. Но, действительно, почему нет? — Вполне возможно. Иногда она пользуется кэбом, когда выполняет мои поручения. И, кроме того, Юджиния уже относила письма маркизу.

— О, какое удачное совпадение! — обрадовалась леди Клэймор. Но в этот момент ей принесли любимый имбирно-медовый кофе, и энтузиазм её на время поугас.

Я же воспользовалась паузой и перевела дух. Как ни странно, мысль о Большом Вояже и об остроумной мести дяде Рэйвену теперь меня несколько тяготила. Слишком многое изменилось за последние дни… Вряд ли унизительный и неудобный запрет маркиза просуществует дольше двух месяцев, так стоит ли так рисковать нашими и без того не особенно хорошими отношениями?

"Клэр и Эллис, — напомнила я себе. — Дядя Рэйвен угрожал людям, которые никак не виноваты в твоих проступках".

Мы проговорили ещё недолго, затем подруги попрощались со мною — им предстояли ещё то ли какие-то необременительные светские обязанности, то ли слегка утомительные развлечения, что, впрочем, одно и то же. И, когда я уже собиралась пройти через кухню и немного отдохнуть от шума в маленькой комнатке, в коридоре меня остановила Мэдди.

— Я могу возить письма, — произнесла она тихо, но ясно. — Я могу, я хорошо знаю город, кэбов не боюсь. Юджи хорошая, храбрая, но домашняя. Нехорошо ей целый день в кэбе кататься. Добро бы ещё с Лайзо, но одной… А я сильная.

— А как же кофейня? — насторожилась я, почуяв неладное.

Мадлен редко сама обращалась ко мне, предлагая помощь, если это не касалось "Старого гнезда", хотя всегда готова была выполнить любое поручение. А сейчас глаза её так лихорадочно блестели, что впору заподозрить беду.

И духи. От волос Мэдди пахло Никеей — тяжёлыми после дождя розами, нежными лесными фиалками, обволакивающим жасмином и ветром с моря.

— Пирожные и пироги всё равно из пекарни возят, а с тем, чтоб заказы относить, один день и мисс Астрид справится, — упрямо наклонила голову она. — Я помогу, леди Виржиния, я хорошо справлюсь…

Я не выдержала и взяла её за руки, заглядывая в блестящие глаза:

— Мэдди, дорогая, что случилось? Тебе не нужно пытаться меня задобрить, если что-то нужно — просто скажи. Я ведь сама не догадаюсь, милая… Что случилось? — повторила я мягко.

И случилось неожиданное.

Мадлен, такая сильная и весёлая, вдруг робко потупилась, и щёки у неё загорелись. Тем не менее, голос её, лишь недавно обретённый вновь, не дрожал, а какие чувства его наполняли… всем генералам бы такую уверенность, всем поэтам такую страсть!

— Леди Виржиния, сделайте так, чтоб мы с Эллисом остались одни и могли объясниться. Он ваш друг, он вас послушает. А от меня он бегает, хоть мешок ему на голову надевай и в подворотню волоки. Леди Виржиния, вы поможете?

Я задумалась.

Разумеется, устроить это несложно. Эллис частенько заглядывал в кофейню уже за полночь и ждал в комнате за кухней, пока в зале убирались. Что может быть проще, чем подослать к детективу Мэдди с кофейником и свежим пирогом, а затем "забыться" от усталости — и, уходя, провернуть ключ в двери? А потом, через час или около того, послать Лайзо, чтоб он исправил досадную ошибку… Вряд ли бы Эллис надолго рассердился, тем более что ему бы пошло на пользу объяснение с Мадлен.

И всё-таки меня не оставляли сомнения.

— Вам определённо стоит поговорить, — взвесила я веер в пальцах, колеблясь. — Но, Мэдди, милая, ты уверена, что стоит оставаться наедине с мужчиной? Даже если это Эллис.

На мгновение она замерла, а затем озорно встряхнула кудряшками и улыбнулась:

— Вы-то с ним вдвоём оставаться не боитесь. Хоть бы и тут, в кофейне.

— Есть разница между леди, беседующей со старым другом, и девицей, которая собирается открыть свои чувства, — возразила я с достоинством — и рассмеялась невольно: — Впрочем, что же я такое говорю! Эллис не поступит против твоей воли, а ты куда благоразумнее иных особ, обременённых длинной родословной. Хорошо. Я постараюсь сделать так, чтоб вы смогли объясниться.

Мы взялись за руки, как заговорщицы, скрепляя обещание. Более Мадлен об Эллисе не упоминала и ничем не выдавала волнения. Зато грядущий Большой Вояж вызвал у неё недюжинный энтузиазм; она говорила дольше и смелей обычного, расписывая, как станет отвозить записки маркизу и убеждать его немедленно ответить. То и дело на устах её появлялась улыбка… А я старалась не размышлять о том, что объяснение с детективом может закончиться не так, как нам бы хотелось.