Надежда Майская - Разбитая ваза

«Принцесса, нет, королевишна», — вспомнила Катерина какую-то сказку с участием Инны Чуриковой. Чуриковой она восторгалась… и Лайзой Минелли. Катерина, как и они, была некрасива, имела длинноватый нос и великоватый рот.

Сейчас она уже не придавала значения своей внешности, успокоилась, хотя в юности страдала. Молодые люди ей уделяли слишком мало внимания и с этим ничего поделать было нельзя.

Катерина, разглядывая себя в зеркало, думала о том, сколько понадобится времени, чтобы сошли эти отеки, а цвет лица стал нормальным, и она сможет выходить на улицу не только в темноте? Ей стало себя жалко и из распухших глаз слезы потекли сами. Немного поплакав и поскулив в текущую воду, чтобы не было слышно, Катерина промокнула полотенцем то, что было ее лицом, попыталась улыбнуться себе и, не удержавшись, хохотнула. Жуть.

Чувствуя, что ожила, она решила позвонить на службу, затем попросить Вячеслава Михайловича отвезти ее домой. На общественном транспорте, пожалуй, рисковать не стоит, не надо пассажиров пугать.

Катерина прошла в кухню, посмотрела на часы, что висели над столом, и набрала номер, если успеет, шеф не убежал на планерку.

— Говорите.

— Андрей Михайлович, это Екатерина Лобанова.

Катерина испуганно замолчала. Голос стал гундосым и каким-то грубым.

— Алло, говорите, вас не слышно.

— Андрей Михайлович, это Катя, Катерина Лобанова.

— Катя? Ты где? Что случилось с твоим голосом?

— Меня у подъезда вчера кто-то стукнул по голове, сегодня все последствия видны, — она хихикнула, получилось карканье, и быстро затараторила, — так что не только на работу, но даже на площадку нос не высуну. Андрей Юрьевич, можно я отпуск оформлю? Вернее вы за меня оформите.

— Оформлю. Ты как? Жива? — спохватился начальник, проявляя милосердие и прикидывая, кем заменить Лобанову, кто вместо нее будет получать метизы. Вовка Семенов сам получит, тут же решил он. — У тебя никаких незавершенных дел нет?

— Нет, пусть Анна мою доверенность сдаст, больше ничего.

— Выздоравливай. Что тебе привезти? В обед подъедем.

— Ни в коем случае! — вскрикнула Катерина и, вновь понизила голос, — я не открою.

— Да ладно тебе, что я, никогда синяков не видел?

— Нет, приезжать не надо, иначе я себя уважать перестану. Я вам позвоню, когда доступ к телу будет открыт.

— К врачам обращалась? Что говорят? Сотрясение?

— Да. И рекомендации незамысловатые. Голод, холод и вечный покой.

— А причем здесь голод? Или ты шутишь? Все, Катюш, выздоравливай, я на планерку.

— Спасибо, Андрей Михайлович, — и, в запищавшую трубку, добавила, — до свидания.

Катерина решила, что не нарушит правил гостеприимства, если поставит чайник. Хорошо бы лимончик был, ей захотелось чего-нибудь кисленького, опять накатила тошнота.

«Зря я раздухарилась, похоже, рекомендации о покое даются недаром, полежу немного, потом попрошу отвезти домой», — как-то поскучнев, думала Катерина. Чайник она выключила и побрела в спальню. Вячеслав Михайлович не храпел, лежал на боку, досматривая сон. Интересно, почему он не спешит на работу?

Катерина улеглась и закрыла глаза. Комната резко закружилась. Вот напасть! Бездарный будет отпуск. Нельзя читать, смотреть телевизор, только лежать. Глупец, тот, кто ее стукнул по голове, что у нее можно было украсть? Кошелек, в котором дежурный полтинник? Или проездной? Противно.

Насилие всегда противно, мерзко и почему-то чувствуешь виноватой именно себя. Одна радость, не надо в такую погоду тащиться на службу.

Девчонкам сегодня достанется. Конечно они никакие не девчонки, имеют семьи, взрослых детей. Это Катерина так их про себя называла, обращалась же исключительно по имени и отчеству. Анна поедет получать краску, это еще не так страшно, там склады крытые, а Вере лес считать. У нее почка больная, застудится, попадет в больницу, в прошлом году лежала. На этой работе все себе зарабатывали что-нибудь серьезное, Катерина заработала хронический радикулит. Поздней осенью, зимой и ранней весной приступы повторялись с завидным постоянством. Что делать, такая работа. Ноги вчера промочила, опять начнет поясницу ломить. И все равно, работу она свою любила.

Трясешься, весь день в машине, бегаешь по кабинетам, оформляя товар, считаешь, чтоб не обдурили, а когда все получено, загружено и можно ехать, задание считается выполненным, день рабочий подходит к концу, незаметно так день прошел и весело. А раньше, когда работали по бартеру, страсть что творилось, того и гляди, обсчитают.